– Такой огромный?
Уилл Бентлин измерил взглядом город, а тот на глазах у него стал еще отчетливее, порыв ветра, плавно кружащие вдали песчаные вихри сделали его еще выше.
– Всем миражам мираж! Это не Феникс. И не Санта-Фе, и не Аламогордо, нет. Погоди… И не Канзас-Сити…
– Еще бы, до него отсюда…
– Так-то так, да ты погляди на эти дома. Высоченные! Самые высокие в стране. На всем свете есть только один такой город.
– Неужели… Нью-Йорк?
Уилл Бентлин медленно кивнул, и оба молча продолжали рассматривать мираж. Освещенный утренней зарей город был высокий, сверкающий, все до мелочей видно.
– Да, – сказал наконец Боб. – Здорово.
– Здорово, – согласился Уилл. – Но, – добавил он чуть погодя шепотом, точно боясь, что город услышит, – откуда ему тут взяться, в Аризоне, за три тысячи миль от дома, невесть где?
Не отрывая глаз от города, Боб Гринхилл сказал:
– Уилли, дружище, никогда не задавай природе вопросов. Ей не до тебя, она занята своим делом. Скажем, радиоволны, радуги, северные сияния и все такое прочее, словом, какая-то шутовщина сделала этакий огромный снимок города Нью-Йорка и проявила его здесь, за три тысячи миль, в тот самый день, когда надо нас подбодрить, нарочно для нас.
– Не только для нас. – Уилл повернул голову вправо. – Погляди-ка!
Немая лента странствий отпечаталась на крупичатой пыли скрещенными черточками, углами и другими таинственными знаками.
– Следы шин, – сказал Боб Гринхилл. – Знать, немало машин сворачивает сюда.
– Чего ради, Боб? – Уилл Бентлин выпрыгнул из машины, опустился на землю, топнул по ней, повернулся, упал на колени и коснулся земли неожиданно и сильно задрожавшими пальцами. – Чего ради, а? Чтобы посмотреть мираж? Так точно! Чтобы посмотреть мираж!
– Ну?
– Ты только представь себе! – Уилл выпрямился и загудел, как мотор. – Ррррррр! – Он повернул воображаемую баранку. Затрусил вдоль машинного следа. – Ррррррр! Иииии! Торможу! Роберт-Боб, понимаешь, на что мы напали?! Глянь на восток! Глянь на запад! На много миль – единственное место, где можно свернуть с шоссе и сидеть, любоваться!
– Это неплохо, что люди понимают толк в красоте…
– Красота, красота! Чья это земля?
– Государственная, надо полагать…
– Не надо! Это наша земля, моя и твоя! Разбиваем лагерь, подаем заявку, приступаем к разработкам, и по закону участок наш… верно?
– Стой! – Боб Гринхилл впился взглядом в пустыню и удивительный город вдали. – То есть ты собираешься… разрабатывать мираж?
– В самое яблочко! Разрабатывать мираж!
Роберт Гринхилл вылез из машины и обошел вокруг нее, разглядывая примятую шинами землю.