Роман понял, что Инна не уйдет, и отодвинул ее плечом за спину, руки теперь у него были свободны. Двое подошли совсем близко, а первый придвинулся почти вплотную, и Роман заметил, что ладонь у него обмотана тускло поблескивающей лентой — велосипедной цепью. «Серьезные ребята», — отметил про себя Роман.
— Значит, все курят, а ты не куришь? — визгливо спросил первый. — Сейчас мы тебя будем делать...
— Цепочку сними, — посоветовал Роман. — Потеряешь...
— Издевается, — отметил один из парней. — Он издевается, малыш.
Так и есть, начиналась истерика, прелюдия к избиению.
— Я вас не трогал, — на всякий случай сказал Роман троице.
— Весели и дальше нас, малыш. Только поживее, а то скоро будешь полоскать ротик и штанишки.
— Как мы его сделаем? — Тот, что подошел первым, обращался к плотному, грубо вытесанному пареньку с длинными, повисшими вдоль туловища руками.
— По первому разряду, — распорядился тот. — Чтобы мамочка в обморок трахнулась. Только вначале поговорим.
— Не о чем. — Роману все это надоело. Дешево. Отец учил: если другого выхода нет, бей первым. Он его и в секцию бокса отправил, следуя правилу, что тот не мужчина, кто не может постоять за себя. И когда Роман приходил со двора с синяками, отец только посмеивался, беззлобно иронизировал: слабак, все колотят...
Инна умоляюще сказала квадратному:
— Ну зачем вы все это затеваете? Мы ведь вам ничего не сделали.
— Не бойся, Инн, — чуть громче, чем хотелось бы, сказал ей Роман. — Ребятишки никак не соберутся с духом...
Квадратный зачем-то посмотрел на часы.
— Потерпи три минутки, малыш, — бросил он глумливо, — потом начнем.
«Неужели у них по минутам расписано? — изумился Роман. — Да нет, просто еще кого-то ждут... Зачем? Трое на одного вполне достаточно».
— Уходите, — сказал он решительно. — Добром прошу...
— Чудик! Помешался со страха! — залился клокочущим смешком тот, что был первым, и растопыренными вилкой пальцами нацелился в глаза Роману, открыв выпирающий из-под короткой распахнутой сорочки живот.
— Дурак! Кто ж тебя так учил? — с сожалением сказал ему Роман и коротким тупым ударом отправил его в нокдаун. Парень даже не охнул, он тихо осел на тротуар, согнувшись перочинным ножом. Роман не стал медлить, пусть знают, что когда бьют — это больно, и двинул левой в челюсть квадратному. Тот устоял, ошалело мотнув головой, и Роман добавил еще правой. Третий кинулся бежать, но Роман успел ухватить его за выдернувшуюся из-под джинсов сорочку.
— Не надо. — Глаза у парня стали от страха круглыми и тусклыми.
— Надо. Чтобы запомнил. — Роман притянул парня к себе, сказал: — Если еще ко мне или к ней, — кивнул на Инну, — подойдете ближе чем на пять метров, перебью руки-ноги и отвечать не буду, в порядке самозащиты, понятно я говорю?