Когда Роман и Инна вошли в «Интурист», один из приятелей спросил Артема Князева:
— Что это с Инкой, Князь? Не узнаю...
— А чего? — лениво спросил Князев.
— До сих пор у старухи был другой вкус. На кой ей нужен этот длинный? Сразу видно, что у чувака в кармане пусто.
— Каждому свое, — неопределенно сказал Артем. — У нашей Инессы семь пятниц на неделе... Может, чистая любовь.
Все загоготали.
— И все-таки чего-то ей от него надо, — не унимался приятель Артема. У него были лисья физиономия, бегающие глаза. — Инка даром стараться не будет. Посмотри, — вдруг восторженно зашептал он. — У этого, из Штатов, мини-телек.
— На косую тянет, — тоном знатока сказал Артем. Он тоже заметил миниатюрный переносной телевизор у одного из туристов. И добавил: — В комиссионке, А если с рук, то и больше можно взять.
— Давай попробуем?
— Не выйдет. Не из таких, сразу видно. Да и как ты с ним столкуешься? Он наверняка ни слова на нашем...
— Я попробую...
Парень с лисьей мордочкой бочком подобрался к иностранцу, заговорил с ним. Тот ответил по-английски, потом по-французски. Парень по кличке Лиса, хотя в той ремстройконторе, где он числился на работе, у него были и имя и фамилия — Никита Сыроежкин, — жестами объяснил, что не понимает, и стал весьма энергично на пальцах показывать, сколько бы он дал за мини-телевизор. Иностранец вначале приветливо улыбался, потом, сообразив, чего от него хотят, брезгливо поморщился, пожал плечами и, высоко вскидывая длинные ноги, прошагал в гостиницу.
Лиса с презрением процедил:
— Чистюля.
— Слопал? — ехидно спросил Артем. — Говорил — не та фигура.
— С меня не убудет, — сказал Лиса. — С этим не вышло, другие найдутся...
— Надежды юношей питают. Но ими, этими надеждами, сыт не будешь, надо вертеться: Между прочим, знай ты язык, сразу бы все стало проще: да-да, нет-нет. А то руками размахался, каждый идиот видит, чего ты хочешь. За спекуляцию, знаешь, сколько лепят? А дружинники — вон они...
У подъезда появились парни с красными повязками на рукавах.
— Избавь и пронеси, — сказал Лиса. — А насчет языка ты, Князь, как всегда, прав.
Князев лениво оглядел толпу у входа, как бы мимоходом сказал:
— Кстати, тот, которого Инка прикадрила, на французском свободно... А на нем весь цивилизованный мир говорит — Европа, Африка и прочие континенты. Уразумел, Ник?
В их кругу было принято звать друг друга на «иностранный» манер: Никита — Ник, Артем — Арт, Маша — Мэри. В этом виделся особый шик. Вряд ли кто из них задумывался, как смешно это звучит — Ник Сыроежкин. Для того чтобы задуматься, требовались кругозор, внутренняя культура, просто чувство юмора. Но все усилия были направлены на приобретательство вещей с иностранными этикетками. Они знали главные фирмы, производящие джинсы, парики, авторучки, магнитофоны, сумки, «кассетники», дубленки, батники, часы, жевательную резинку, сигареты, миниатюрные счетные машинки. Их память цепко удерживала звучные имена модных эстрадных ансамблей и пользующихся спросом дисков. Еще они понимали толк в колеблющемся курсе валют — официальном и спекулятивном. При верном случае эти ребятки могли дать «надежному» иностранцу телефон «собирателя», то есть перекупщика икон и других российских древностей. За небольшое вознаграждение, разумеется. К ним обращались те, кто хотел что-то сбыть, и те, кому не терпелось приобрести тряпку с модной нашлепкой.