Поэтому он велел: пока суд да дело, убрать Климогу с глаз долой — запереть где угодно и приставить надежных стражников. Не столько, впрочем, его побега опасался (далеко ли убежит, всеми ненавидимый и презираемый?), сколько народного самосуда. Простолюдины, жаждущие отмщения, в два счета разделались бы с кровавым властителем, и не посмотрели бы, что он Светозору братом был, а Владигору — дядькой.
В крепкую бревенчатую баньку придумали его запереть дружинники. Ну а куда еще, если никто из горожан не желает не только близко с подручным Нечистой Силы находиться, ко даже и мимо него проходить? Банька — в самый раз, ее после такого узника отмыть-отскоблить можно, а то и сжечь не жалко.
Они бы так и сделали в тот же день, когда мятежное войско Владигора ворвалось в город. Но, похоже, юнец надумал поиздеваться: объявил, что Климогу будут судить старейшины. Дескать, чтимые дедами Совесть и Правда отныне должны восторжествовать в Синегорском княжестве.
Климога разогнал Совет старейшин еще в первый год своего правления (кому нужны эти полуслепые и беззубые старцы, вечно шамкающие о каких-то нравственных заповедях?), а Владигор — поди ж ты! — повелел избрать новый Совет, тем самым отсрочив расправу над своим предшественником на несколько — на сколько же? — тягостных дней. Неужели знал, стервец, сколь мучительны будут эти жаркие, безоблачные дни для князя Климоги?!
Хотя… Откуда бы знать ему о страданиях, которые доставлял властителю Синегорья солнечный свет? Загадочная болезнь, терзавшая Климогу пять долгих лет, отступила, едва во дворце появился Черный колдун Арес. Колдун был послан самим Великим Господином — Триглавом, поэтому Климога полностью доверился ему, сделал своим главным (а точнее — единственным) советником и во всем соглашался с ним, боясь лишь одного: как бы Арес не вздумал захватить княжеский трон!
Этот страх, густо замешанный на осознании собственного бессилия перед Черной магией колдуна, напрочь затмил даже блеклое чувство благодарности, которое первоначально испытывал Климога к своему жутковатому лекарю и советнику.
Впрочем, как показали дальнейшие события, он не напрасно подозревал колдуна в двурушничестве: Арес позорно сбежал, едва мятежники взломали крепостные ворота. Говорят, сам Триглав явился в образе огнедышащего дракона, чтобы спасти его в последний момент.
Юный князь не подозревал о тайной хворобе Климоги. Не знал, что яркий солнечный свет, проникающий через узенькие оконца, изводит пленника дикой головной болью и ломотой в костях. Иначе, пожалуй, приказал бы подыскать для него настоящую темницу — подальше от гнева Хорса.