– Ну, Юлий, вы талант! – искренне восхитился я. – Как вы догадались устроить такой цирк? Напарничек Юлий гордо приосанился:
– Мы в МУРе, чай, не лаптем щи хлебаем! Как мне сказали эти олухи внизу, что кто-то взял ключ от номера, не дожидаясь вас, – так я сразу все усек. Кроме меня, в этот номер не должны были никого поселять. Значит, тут что-то нечисто… Оставил свой чемоданчик внизу, отловил на этаже официанта с этим ананасом и тарелками… А дальше – дело техники.
– Простите, Юлий, – покаянно проговорил я. – Признаться, я вас недооценивал. Виноват.
– Пустяки, – великодушным тоном ответил капитан Маковкин, светясь, тем не менее, законным самодовольством победителя. – На моем месте вы бы, Максим Анатольич, поступили так же… Кстати, что это еще за субчик? – напарничек ткнул пальцем в направлении поверженного группенфюрера. – Чего он от вас хотел?
Теперь Юлий имел полное право получить необходимые разъяснения.
– Зовут его Михаил Булкин, отчества не помню, – начал я свой рассказ, но был тут же прерван осторожным постукиванием в дверь.
– Кто там? – по-хозяйски сурово осведомился напарничек Юлий.
– Тележку бы… – виновато прошептали из-за двери. – Заказ…
Я бросил взгляд на тележку с едой и с горечью убедился, что съедобное великолепие несколько поблекло. Пока Юлий прицельно глушил группенфюрера, поднос на колесиках укатился в угол и застрял между спинкой кровати и тумбочкой для телевизора. Два высоких бокала успели разбиться, несколько бутербродов и салатных тарелочек оказались на полу. Шампанское, к счастью, не пострадало, зато у двухэтажного торта заметно поехала вбок крыша с непонятным шоколадным ТРАХом. Словом, классический фламандский натюрморт превратился в картину-головоломку работы Сальвадора Дали.
Напарничек Юлий тоже быстро оценил качество натюрморта, а потому разъяснил через дверь:
– Сюда входить нельзя. Подождите, мы сами выйдем.
Постукивание прекратилось. Юлий поднял с полу булкинский пистолет, осмотрел его, потом со знанием дела отвинтил глушитель. Оружие, расчлененное на две неравные половинки, было спрятано в карманы маковкинских брюк. Теперь даже если бы группенфюрер раньше времени очухался, орудий своего труда он все равно бы не нашел. Конфисковано.
Оставалось только неприятное объяснение с настоящим официантом, однако эту часть процедуры Юлий тоже вознамерился взять на себя. Быть может, запоздало подумал я, выбор МУРовского начальства был не таким уж издевательским? Или, быть может, Юлий по поры до времени скрывал свои таланты от родного МУРа?…
– Пошли! – капитан Маковкин распахнул дверь номера и увлек меня вместе с ним в коридор. Как хороший циркач, он нуждался в сочувствующей публике, и я на роль означенной публики вполне подходил.