— Конечно, черт, не прав! Я не гей! — Диего хотел заехать ему другой рукой, но Джуд поймал второй кулак другой рукой. Его глаза пылали гневом, а голос был ироничным и саркастическим.
— Правда? А я думал, что позволять другому мужчине обслуживать себя сексуально, есть не что иное, как гомосексуализм.
— Хватит!
Я не могла больше это терпеть. Больше не могла видеть, как Джуд выставляет напоказ самые темные тайны моего брата, причем также, как и когда-то мои. Внезапно до меня дошло, что он знал все, что произошло четырнадцать лет назад с Энглом. Он, скорее всего, видел это в моей голове. Но он не сказал этого, он сам сделал надрез и вытащил наружу весь страх все переживания, отчаяние. И все потому, что он любил мой вкус — не вкус моей крови или вкус секса, а вкус моей боли. Боль. Именно ею он питался все время, которое мы были рядом. Я со своим чертовым прошлым наверно походила на Лас-Вегаский буфет. Неудивительно, что он пытался меня привязать к себе, я никогда не смогу пережить все, что когда-то со мной сделали, значит, Джуд всегда будет обеспечен питанием. И когда ему захочется, он может порыться в моей голове, убедить меня говорить именно об этом и ждать полного насыщения.
— Ты больной ублюдок, — мой голос дрожал.
Джуд смотрел на меня с удивлением.
— Лус…
— Нет. Отпусти моего брата и дай ему отойти. Сейчас же.
Он сделал то, что я сказала, отпустил кулаки Диего и отошел.
— Пожалуйста, выслушай меня. Все совсем не так, как тебе кажется.
— Ты использовал меня и лгал мне. Меня не интересуют твои объяснения. Уходи.
Я указала на дверь.
Диего подошел ко мне.
— Отмени приглашение.
— Что? — я посмотрела на него.
Мой брат стал жестикулировать от расстройства.
— Ты должна была пригласить его в квартиру. Теперь забери свое приглашение, и он должен будет уйти.
— Нет, Лус, — Джуд качал головой, но я уже говорила.
— Джуд Якобсон, я отменяю свое приглашения в мою квартиру.
Джуд быстро шел к двери, хотя было очевидно, что он этого не хочет. Он открыл дверь и вышел наружу, но остановился, так, чтобы стоять напротив меня.
— Пожалуйста, выслушай, — умолял он срывающимся голосом.
— Мне жаль. Но я не хочу ничего слышать.
Я чувствовала, как сжалось горло, и слезы жалили глаза. Я собрала последние силы, чтобы не разреветься он не должен этого видеть.
— Пожалуйста, — Джуд встал на колени в дверном проеме и наклонился вперед, как будто перегибался через невидимый барьер и умоляюще сложил руки, — пожалуйста, любимая, — шептал он, — не отвергай меня, мы созданы друг для друга. Я люблю тебя.
Я начала плакать, когда больше не могла сдержать слез.