В каждом, даже самом тоталитарном обществе есть оппозиция. Варианты ее действий варьируются очень широко — от перешептывания на кухне (как интеллигенция в России) до буйного неповиновения и открытого предательства. И если тот же интеллигент, будучи человеком, в общем-то, никчемным, в случае нужды чаще всего идет защищать родину и, говоря по чести, воюет порой очень хорошо, то буйные шизофреники-демократы готовы лечь под любого, кто против существующей власти. Причем неважно, насколько эта власть справедлива — демократов, как бы они не назывались, устраивает только вариант, когда все разделяют их идеи, а сами они — главные свиньи у кормушки. Самое смешное при этом, что они, как правило, сами по себе не годны ни на что, абсолютные неудачники — примеров тому в истории немало. Результаты порой бывают страшными — Гитлер еще не самый худший вариант.
Ну и вышли такие либерасты на связь с Ковалевым, в два счета предали и продали своих соотечественников и теперь занимались активным саботажем. Было их очень немного, но тем удивительнее становится тот факт, что палки в колеса обороняющимся они вставляли нереально ловко. Во многом благодаря их деятельности имперские солдаты практически завершили штурм столицы и теперь занимались зачисткой. Именно их Ковалев ненавидел.
Тут экран приемника подернулся рябью — перебивая и глуша остальные станции пошла передача из дворца правительства. Станция у них была мощная и продержалась в эфире почти пол минуты, пока корабельные глушилки не заткнули ее начисто. Ковалев успел рассмотреть сквозь помехи женщину в камуфляже, с жаром требующую продолжать сопротивление.
— Кто такая? — спросил он сердито, прижав клавиш прямой связи с разведотделом.
— Информация отсутствует. Постараемся…
— Незачем стараться, — перебил их Ковалев. — Эту мадаму взять живой и, желательно, целой, с ней и будем вести дела.
— Слушаюсь.
Полковник отключился, а секунду спустя на мостик вошел капитан Иосселиани, четко, по-уставному, козырнул. Ковалев усмехнулся, кивнул ему и, привычно включив полог бесшумности (предстоящий разговор был несколько важнее, чем решение судьбы местной оппозиции), вместо приветствия спросил:
— Петр… э-э-э… Багратович. Как вы смотрите на то, чтобы стать президентом Грузии?
— Я не совсем понимаю… Не совсем понимаю причину этого предложения, — капитан позвякивал ложечкой в стакане, они с Ковалевым сидели за столом, наблюдали за панорамой сражения, разворачивающегося на планете и пили. Иосселиани — чай, Ковалев, как обычно, кофе. — Взять власть в Грузии можно взводом наших десантников. Ну, или батальоном российских. При чем здесь я? Я ведь не политик.