Майор схватился за голову. Ему хотелось завыть от бессилия и злобы.
— Где они? Пусть назовут свое точное местонахождение, пусть скажут, где они находятся. Нури, говори с ними! Кто работает на их рации?!
Нури снова заговорил на своем птичьем языке…
— Сэр, это один из командиров рот. Остальные офицеры убиты, много раненых. Он не знает, где они находятся. В каком-то переулке.
Выругавшись, британец оттолкнул охранявшего его гвардейца, направился к стоящим неподалеку Рейндж Роверам. Там был генерал Абад.
— Сэр, надо срочно послать резерв на помощь одной из групп. Она попала в окружение! Это нужно сделать прямо сейчас.
Генерал Абад сидел в одной из бронированных машин и ел прямо из большого, медного старинного блюда плов, преподнесенный ему местными жителями в качестве дара. Тут же, рядом сидел генерал-губернатор провинции, он был настолько пьян, что Миллс даже отсюда чувствовал запах. На слова британца он поднял на него взгляд.
— Сэр, у нас нет армейских резервов.
— Есть полиция, есть, черт побери, куча народа, которая сторожит вас! Здесь восемь бронетранспортеров! Пошлите на помощь их.
— Сэр, если я пошлю эти бронетранспортеры — то ни один из нас не доживет до того момента когда сможет возблагодарить Аллаха за новый день. Полиция туда тоже не пойдет.
Майор с трудом сдержался — ему хотелось схватить генерала за остатки его волос и со всей силы ткнуть его рожей в блюдо с пловом.
— Сэр, мы должны предпринять все возможное для спасения попавших в засаду.
— Поздно — равнодушно сказал генерал, вытирая пальцы о форму — слишком поздно. Противник оказался сильнее, чем мы думали. Ашим! Ашим!
К генералу рысью подбежал толстый как бочка адъютант в форме полковника. В Афганистане было так — адъютантами чаще всего служили родственники, и в звании на одну ступень ниже.
— Приказываю подавить сопротивление в квартале. Пусть приданная нам эскадрилья бомбардировщиков возьмет кассетные бомбы и нанесет удар по кварталу. Сигнализируйте Баширу — пусть поднимает вертолеты в воздух. После удара — пусть десантируется. Мне нужна голова этого Махди.
— Вы с ума сошли?! Кассетными бомбами по кварталу! Там же есть гражданские! Там блокирована одна из наших групп!
— Там нет гражданских, майор. Там есть боевики-махдисты, оказывающие сумасшедшее и своекорыстное сопротивление властям. Что же касается попавших в засаду по вашей милости, майор — думаю, их нет смысла спасать. Еще до того, как самолеты достигнут цели — они все уже будут мертвы…
Оттолкнувшись руками от раскалившегося на солнце борта Рейндж-Ровера, майор как пьяный пошел прочь. Вышел на середину дороги — она была относительно свободна. Пошарил рукой в кармане форменной куртки в поисках сигарет. Когда он отправлялся сюда — кое-кто рассказывал ему, что здесь происходит. Он был солдатом армии Ее Величества, он был честным и храбрым солдатом, готовым сражаться с любым, самым жестоким и опасным противником. Он никогда не задумывался на тем, почему у его страны такие союзники и почему — такие враги, он был уверен в том, что если Афганистан их земля — значит, он должен сражаться за эту землю, бок о бок с афганцами, точно так же, как он сражался бы за свою. Но майор никогда не думал, что настанет тот миг, когда он будет ненавидеть своих союзников больше, чем тех, кого он хочет убить. И теперь он пытался понять, как ему жить с этим.