— Здорово, — легонько сжимая его руку, говорю я.
Джон улыбается мне, радуясь, что я одобряю его планы. Я никогда не говорила ему о том, что чувствую, когда он заводит разговоры о делах, а он никогда не спрашивал, как я к этому отношусь. Мне казалось, что это плохой знак. Сам он не может понять моих чувств, а я боюсь ему что-либо говорить. Уверена, этот страх уйдет, когда мы поженимся.
Как девушка, которая работает с двадцати лет, я кое-что понимаю в делах. Я, конечно, не знаток, но согласна с папой: единственный способ чего-то добиться — это сосредоточиться на чем-то одном, и делать это лучше других, чтобы стать известным как можно большему количеству людей. Папа рассказал мне, какое значение для покупателей имеет обслуживание, когда им приятно совершать покупки. «Гросерия» отлично обустроена. Здесь покупатели наслаждаются видом великолепных прилавков больше, чем самой едой. А еще папа всегда дает попробовать свои продукты покупателям. Когда я рассказала об этом Делмарру, он стал повторять папин опыт и убедил нас предлагать заказчикам кофе или чай с выпечкой, когда они приходят на примерку. Забота о заказчике — чрезвычайно важное дело.
Джон оставляет машину у границы резервации Монток.[41] В придорожной палатке мы берем по хот-догу и содовой, а потом долго идем пешком до пляжа. Там мы забираемся на самую верхушку старого маяка, а потом гуляем по прилежащему к пляжу парку. Из парка идем в городок и любуемся местными домами, окна которых выходят на океан. Джон отмечает, насколько эти дома разные по стилю, и спрашивает меня, который мне больше всего по душе. Как здорово, что он представляет нас вместе в одном из таких домов, какие я могла видеть только на страницах журналов. Я думаю о Данте Де Мартино, который мечтал, чтобы я прожила до конца дней своих в доме его родителей, и лишь изредка выезжала на Кони-Айленд. Данте даже и вообразить себе не мог такую жизнь, какая будет у меня с Джоном.
Мы не единственные, кто на обратном пути решил зайти на открытый блошиный рынок и разведать, какие сокровища он скрывает. Люди побросали свои машины прямо на газоне, а сами слоняются повсюду. На кресле-качалке прикреплена маленькая табличка: «Продается».
— Вот почему сюда всех так тянет, — заговорщически шепчет Джон. — Кто сможет устоять перед старым креслом-качалкой?
Потом он идет в другой конец рынка к складному столику, на котором навалена целая куча личных вещей, от носовых платков до ботинок. Берет маленькое инкрустированное бирюзой зеркальце и в пару к нему такую же расческу.