Стафеевы, г, Ленинград",
Я сразу же написал им ответ;
"Дорогой Коля!
Шахтерское тебе спасибо за доброе, отзывчивое сердце. Мне еще не приходилось бывать в вашем прекрасном городе. Я много знаю о Ленинграде, и увидеть его воочию — моя давняя мечта. Сейчас мы получаем много писем со всех кон-цов нашей необъятной Родины. Письма от ленинградцев отличаются от других своей теплотой, сердечностью, готовностью прийти на помощь. Наверное, это потому, что сам город испытал тяжесть потерь, познал великую силу человеческого братства, выстоял и победил. Даже по письмам мне становится ясно, что ленинградцы — это люди особого склада. И твое письмо еще одно тому свидетельство. Спасибо, дорогой. При случае я с радостью познакомлюсь с тобой и твоими друзьями. Мой дом в Ворошиловграде считай своим домом, моих друзей своими друзьями".
Телефон громко и протяжно звонит. Встаю из-за стола, нажимаю педаль, прислоняю ухо к стоящей на элегантной никелированной подставке трубке.
— Слушаю.
— 5-22-87?
— Да.
— Титова можно пригласить?
— Я вас слушаю.
— Ответьте Москве.
Трубка смолкла и зашуршала: "Москва, Москва… Ворошиловград…" На другом конце провода что-то не получалось.
Телефон с ножным управлением изобрели и изготовили комсомольцы завода имени Ленина под руководством своего боевого комсорга Лени Колосова.
— Кто у телефона? — прорезался голос в трубке.
— Титов.
— Здравствуйте, Владислав Андреевич!
— Здравствуйте.
— С вами говорит сотрудник "Литературной газеты" Map Наум Иосифович. Как погода в городе?
— Что?
— Погода как, спрашиваю?
— Ничего погода. Хорошая погода.
— Тепло?
— Что?
— Тепло?
— Тепло… Без рубахи… то есть в рубашке ходить можно.
— Что вы говорите!
— Честное слово, можно…
— Вот какое дело, Владислав Андреевич… Мне поручено взять у вас интервью.
— Зачем?
— Видите ли… Читатель проявляет интерес к вашему творчеству и к вам как к писателю.
— Я еще не писатель.
— Это дело времени. И газета должна откликнуться, так сказать. Вы никуда не собираетесь уезжать?
— Нет.
— Вот и отлично. Тогда я с вашего позволения приеду к вам и задам несколько вопросов.
— Пожалуйста.
— Спасибо. Всего вам доброго.
Трубка щелкнула и умолкла. "О чем же это он собирается меня спрашивать? Интерес… Какой интерес? Борис Николаевич в послесловии уж так расписал… Куда больше! Всем все ясно. Корреспондент-то на квартиру, наверное, придет. Боже мой! А у нас-то ни мебели, ни ковров. Вот опростоволосимся перед столичным человеком. Ковер придется у тети Гали занять. Тот с оленями. Вид хоть покультурней будет".
…В комнату быстро вошел небольшого роста, с белой как лунь головой человек и, широко улыбнувшись, чуть хрипловатым голосом сказал: