Я люблю его, жить не могу без него. Но разве я виновата, что он болеет. Да разве в этом дело? Ведь вылечивают же туберкулез. Вылечивают! Вылечат и его. Он будет долго жить. Нам хватит, А что у меня за жизнь без него? Я не могу без него.
Девчонки говорят, что это дурь у меня, что, мол, боюсь поступить подло — забыть его и выйти за другого. Не могу я без Федора. Разве это не понятно? В мире нет ни одного человека ближе, чем он, роднее, лучше. Без него мне нет счастья. Тут уж не до геройства. Как ему это доказать? К кому обратиться за помощью? Зачем он так мучает меня и сам мучается? Кому это нужно?! Я все равно его жена и ничьей не буду. Ничьей! Лучше умру. Если бы он убил меня — нет, я не в бреду, поверьте, — с радостью бы согласилась. Извините за мою сумбурную писанину, у меня дрожат руки и путается в голове. Вы один можете понять меня и посоветовать, что делать, Умоляю вас, помогите мне.
Т. К… г. Ю.-Сахалинск".
Тимофеевна выворачивает полную сумку писем на стол и лукаво смотрит на меня:
— На все отвечать будешь?
— Желательно.
— На одних конвертах разориться можно. Как штука, так пятак. А писем-то прорва прорвой, в два раза не уложишься. Так тебе и пензии твоей шахтерской не хватит…
— Хватит. Времени бы только хватило. А коли люди сами, добровольно пишут, значит, не зря. Это очень хорошо, Тимофеевна, когда у людей такие отзывчивые сердца. Разве в пятаке дело!
— И то правда, — подперла пальцем щеку, пригорюнилась Тимофеевна и, чего уж я совсем от нее не ожидал, громко всхлипнула.
— Женька мой третий месяц не пишет. Другим ношу письма, а себе…
Я смотрю на нее и не верю своим ушам. Тихий, ласковый, какой-то мягкий, по-девчоночьи симпатичный Женька, полтора года назад ушедший в армию, не пишет матери писем! Что случилось? Ну, курносый, уши тебе нарвать, и того мало!
— Ну что вы, Тимофеевна… — успокаивает Рита. — Все хорошо у Жени. Если, не дай бог, что случится, тут же сообщат. Войны сейчас нет… Парень молодой, служба трудная… Может, и некогда.
— Конечно, — вставляю я. — Возможно, на ученья услали. Рита, помнишь, как от меня из армии два месяца писем не было?
— Я уже собралась другого жениха себе подыскать, — смоется Рита.
— А нас на север кинули. Снег на пять метров, и ночь сплошная. Солнце над горизонтом краешком покажется на минутку и опять скроется. Я ей каждый день письма строчил, а отослать… куда ж отошлешь? Самолеты не летают, пароходы не ходят. Чувствую, и мама волнуется, и Рита ждет, а сделать ничего не могу. Может, и у Жени подобная ситуация случилась.
Тимофеевна понемногу успокаивается и вновь лукаво улыбается. Лукавость эта идет у нее не от характера, просто глаза такие, ну и весь покрой лица улыбчивый и будто лукавый. А характер у нее добрый, ласковый.