Однажды, нечаянно заснув у дочкиной кроватки, она услышала нежную песню. Миловидная блондинка в длинном тёмном платье прижимала Максика к груди и тихо-тихо пела. Заметив, что Юля проснулась, девушка вернула ребёнка в постельку и замолчала, словно пойманная на месте преступления. Затем порывисто склонилась над ним и выбежала из палаты. Лицо малыша исказила гримаса горя, в груди клокотали рыдания. Юля долго не могла успокоить мальчика, потом узнала у медсестрички, что гостья была его родная мать. "Пришла раз — прийдет в другой. Видать, не даёт спать спокойно брошенное дитё."
Точно в воду гладела та медсестра: мама Максика вернулась через неделю, накануне выписки Юли с дочерью. И не просто вернулась, а чтобы забрать своего сына.
Не оправдывая себя, Инна поведала старую как мир историю о добре и зле. После двух выкидышей врачи настоятельно советовали ей не рожать: третья попытка за такой короткий срок могла отразиться на здоровьи её или ребёнка. Она не сделала аборт. Желание стать матерью победило страх. Да и мужнины родители каждый раз невзначай намекали любимому сыну Славику на то, что с женитьбой он явно поторопился.
— Знаете, так короли выбирали своим отпрыскам жен — через доскональный медицинский осмотр. Даже в зубы смотрели, задрав десну как у лошади. А я вот скрыла информацию, что в школьном походе посидела на остывающем камушке и застудила придатки.
— Короли, Инна, тоже не в состоянии были всё предвидеть. Вспомните хотя бы царицу Наталью, жену Павла Первого, которая скончалась от замершей беременности: младенец умер и разложился внутри неё, отравив трупными ядами материнское тело. А ведь просвещённая свекровь Екатерина Вторая самолично оглядела и ощупала невестку перед свадьбой…
После рождения сына Инна впала в прострацию, не реагировала на слова врачей, позволила консилиуму из мужа и его родителей уговорить себя отречься от ни в чем не повинного ребёнка: "Как мы будем себя чувствовать, когда люди станут заглядывать в коляску? Люди! А как чувствует себя мой брошенный сын, им интересно?.." В себя пришла, лишь глотнув свежего воздуха. Каждый день, спотыкаясь о пустующую кроватку и брезгливые взгляды родственников, начинала сомневаться в правильности своего побега, а после тайного визита в больницу в ней проснулась мать.
— Они сразу и категорически ополчились против меня. Одиночество, тоска давили грудь больнее несцеженного молока. Я в зеркало боялась смотреть — лица нет, только огромные расплывшиеся круги под сосками… На всякий случай посетила психиатра, начала проходить лечебный курс выхода из кризисной ситуации. Мне рассказали о послеродовой депрессии. Оказывается, есть такая болезнь. В запущенном состоянии она приводит к самоубийству, умопомешательству или самое страшное — к детоубийству…