Инна достала миниатюрный диктофон "Панасоник", ежедневник с ручкой и задала свой первый вопрос. Всё, что касалось текущих проблем подрастающего поколения, она записала на плёнку. Затем спрятала рабочее снаряжение обратно в сумку и набрала в грудь побольше воздуха, собираясь с мыслями.
— Юлия Генриховна! Если вы позволите, я перейду непосредственно к тому, зачем пришла.
— Вы меня заинтриговали.
— Видите ли, до сих пор нет ясности в судьбе детей-инвалидов. По каким-то непонятным причинам общество почти поставило на них крест. Если ребёнок имеет дефект в развитии, это не значит, что он неполноценен и не сможет в дальнейшем приносить пользу обществу…
Юлия чувствовала волнение сидящей напротив женщины, но не спешила её успокаивать:
— Я понимаю, о чём вы хотите сказать. Да, действительно, государство ежегодно выделяет определённую сумму на содержание таких детей. Но этого хватает лишь на питание и более-менее приличную одежду. Учебники зачастую устарели либо списаны, художественную литературу собираем по людям, как подать. Потом и потребности у ребятишек разные… Недавно была в детском доме, о котором один из ваших коллег написал обличительную статью — мол, ходят строем полуголодные обритые дети и в столовой пахнет испражнениями. Боюсь показаться резкой, но данный писака цели не добился. Пустозвон. Лучше бы отдал свой гонорар хотя бы одному ребёнку. Так вот, неправда всё это. Правда, она пострашнее будет, потому что обыденна. Мальчик с диагнозом олигофрении ест за четверых, когда есть что кушать. Ему мало отведённой государством порции. И всё своё время он проводит в поисках пищи.
— То есть надо их накормить в первую очередь? Бытие определяет сознание? А то, что делает человека личностью, в частности, образование? Индивидуальный подход?
— Инна, давайте смотреть на вещи реально. Всё, о чём вы говорите — существует. Но не у нас, к сожалению. Когда-нибудь и мы прийдём к этому. Если в Финляндии, например, действует программа адаптации даунов в семьях, обучение их ремеслу, способности позаботиться о себе, максимальная приближенность к нормальному существованию — то наша первоочередная задача, вы правы, накормить. Не дать умереть с голоду… Расскажите мне лучше о Саше.
Инна вздрогнула всем телом:
— Откуда вы…знаете?
Юлия сняла очки, потёрла переносицу:
— Наверное, я здорово изменилась. Вы забыли нашу беседу в роддоме и маленькую девочку, лежащую по-соседству с вашим сыном.
— Боже мой, неужели вы та самая Юлия? Я помню вас, точнее, вас тогдашнюю. Как тесен мир! Саша. Бедный мой мальчик, боль души моей… Ему губу зашили, почти не видно. Чуть-чуть гундосит, шепелявит, пластина съёмная на нёбе. Пока череп не сформировался, врач не советует вживлять имплантант. Я виновата перед ним, Юлия. Испугалась ребячьих нападок, отдала в спецшколу. Дети — максималисты во всём, даже в проявлении жестокости… Думала, что среди своих ему будет легче. И ошиблась. Дети — они везде дети! Зато теперь мой ребёнок уверовал в своё уродство.