- Кто тебе позволил распустить волосы? Где твой гребень, где бант? Немедленно приколи на место!
Тимея, сжав губы, решительно тряхнула головой.
- Сделаешь, как я велю?
- Нет!
Атали была поражена столь необычным упрямством. Слыханное ли дело - ей посмели возразить! И кто же? Девчонка, которую в доме держат из милости, всегда такая покорная, даже ноги ей целовала однажды.
- Нет? - переспросила она, подойдя к Тимее вплотную и приблизив свое распаленное гневом лицо к белому лицу девочки, словно желая ожечь ее.
Госпожа Зофия из угла со злорадством наблюдала эту сцену.
- Я ведь говорила, что тебе от Атали достанется!
А Тимея, взглянув в сверкающие глаза Атали, еще раз повторила:
- Нет!
- Это почему же? - вскричала Атали, и в этот миг голосом очень напоминала мать, а выпученными глазами - отца.
- Потому что так я красивее! - ответила Тимея.
- Кто это тебе сказал?
- Он...
Пальцы Атали скрючились, как орлиные когти, стиснутые зубы блеснули меж алых губ. Казалось, она готова растерзать строптивую девчонку! Но.. всего лишь рассмеялась.
Ее необузданная ярость излилась в язвительном хохоте. Оставив Тимею, она удалилась к себе в комнату.
В тот день под вечер господин Качука снова наведался в дом невесты. Его уговорили остаться к ужину. За столом Атали осыпала Тимею непривычными ласками.
- Замечаете, господин капитан, насколько красивее Тимея с распущенными волосами?
- И правда! - подтвердил капитан.
Атали улыбнулась.
Она отыграется на девочке, но теперь уже шуткой не ограничится, в ход пойдет более грозное оружие.
До свадьбы оставалось всего два дня.
В эти два дня Атали была с Тимеей сама предупредительность и нежность. Она не отпускала девочку к прислуге, а служанкам наказала, входя в комнату, целовать Тимее руку.
Госпожа Зофия несколько раз назвала ее "невестушкой".
И вот портной доставил готовое платье для невесты.
Сколько радости было Тимее, когда она его увидела! Она прыгала и хлопала в ладоши, как ребенок.
- Ну, иди примерь свой невестин наряд! - с жестокой улыбкой сказала Атали.
Девочке позволила надеть на себя роскошный подвенечный наряд, расшитый ее же собственными руками. Она не носила корсета, а фигура ее была развита не по годам, та что платье было ей впору.
С каким стыдливым самодовольством разглядывала она себя в большом трюмо! Ах, как красива она будет в подвенечном платье! Может, у нее даже шевельнулась мысль о том, что ее ждет любовь? Наверное. И сердце ее забилось сильнее, и вспыхнул в нем огонь, заставляющий испытывать наслаждение и боль?
О, об этом не думали те, кто вел с ней жестокую игру.