Татары спокойно приняли перемену хана, но Петр Урусов бросил Богданке в лицо обвинение:
— Лжешь ты, собачий сын! Ты убил хана!
Не горячность подвигла Петра Урусова, а был он одним из тех, кого достало повеление из Константинополя уничтожить самозванного Дмитрия.
Петра Урусова Богданка посадил в тот же подвал, где сидел Ураз-Магомет.
Свое возведение в ханы Уразлы отметил победой над польским отрядом подошедшим к Калуге. На радостях, Богданка по просьбе татар выпустил из темницы Петра Урусова, чтобы учинить над ним, как было учинено над Ураз-Магометом. 12-го декабря выехали на охоту. Богданка ехал в санях, Петр Урусов верхом. Поднялись на Ромодановскую горку. У Богданки в санях скатерть-самобранка. Водка и польские вина. Сам пил и другим подносил. Впереди ловчие, сзади гости, с ними и Петр Урусов. Богданка велел его позвать к саням, чтобы угостить из царских рук. Петр Урусов догнал верхом царские сани, осадил коня, взвизгнула сабля, выхваченная из ножен и опустилась на шею Богданки. Голова скатилась с плеч, кровеня снег. Петр Урусов зычно крикнул:
— Не топить тебе ханов, не сажать в темницу мурз!
Повернул коня и поскакал к своим татарам. Цариковы дворяне схватились за сабли, да где им рубиться с татарами, да и не догнать их в поле. Повеление мусульманского владыки из Константинополя было исполнено.
5
Марина донашивала последние дни. Около нее сидели повивальные бабки, утешая польскую княжну и московскую царицу, что на Руси дети и в избах рождаются, и в поле под телегой, а вырастают богатырями. Сказывали ей сказки, как мужичок с ноготок, а с бородой в версту побил Змея-горыныча, а Буря-богатырь, коровий сын, отрубил головы трехглавому змею. Марина привыкла к речитативам сказительниц, под их голоса ее клонило ко сну.
На спуске к Оке ударил церковный колокол на звоннице церкви Ильи Пророка, отозвались ему колокола в прибрежном монастыре, заголосили во весь голос все колокола в городе.
— Никак опять ляхи пришли! — всполошились бабки повитухи.
В городе поднялся сполох. Выстрелы, конский топот. Марина полулежала. Резко, как того ей было не положено, вскочила и подбежала к окну. За окном темень. Скачут с зажженными факелами конные. Накинула на плечи шубейку и простоволосая выбежала на крыльцо. Казак узнав ее, остановил коня и крикнул страшным голосом:
— Татары царя зарубили!
И ускакал в темень.
Не мало выпало испытаний на долю польской княжны, а заготовлено и того больше. Уже давно царик был ей в тягость, а тут вдруг охватил ее ужас, будто рушились все надежды. Она побежала по улице с криком: