Батрак присел на корточки и копнул поглубже.
* * *
Без факела стало совсем худо. Пришлось брести почти на ощупь, даже плесень не везде росла. Плевуны, правда, больше не встречались: то ли уже улетели на охоту, то ли в этой части подземелья их не водилось. Зато развилок тут было столько, что Рыска почувствовала себя запутавшейся в мочалке блохой. Проще, кажется, взять кирку и продолбить колодец вверх.
Девушка наконец нашла одну из Райлезовых стрелок, свеженькую, беленькую, но Альк отрицательно качнул головой:
– Туда нам точно нельзя.
– Почему? Ловушку-то мы уже миновали!
– Сомневаюсь, что она здесь одна. Давай в соседний ход.
Рыске захотелось заскулить от обиды, словно перед ее носом захлопнули найденную с таким трудом дверь. Ноги подкосились – опять это бесконечное блуждание впотьмах?!
– Альк, – виновато прошептала девушка, чувствуя себя настоящей – как там на воровском языке? – «тележкой», причем груженной камнями и с квадратными колесами. – Я очень– очень устала… И так пить хочу…
Саврянин, не рассердившись, сразу остановился.
– Я тоже. Давай передохнем. – Альк вытянул руку, нашаривая стену, и присел возле нее. Отцепил от пояса баклажку. – Только все не выпивай, неизвестно, сколько мы тут еще пробродим.
Рыска радостно вцепилась в воду и тут же выхлебала половину. Потом спохватилась, набрала полный рот, чтоб растянуть наслаждение и отмочить горло, и вернула баклажку. Альк сделал всего один глоток и повесил ее на место, попутно наткнувшись на оттопыренный карман.
– Есть хочешь?
Девушка с мычанием кивнула, поперхнувшись водой и чуть ее не выкашляв.
– На. – Саврянин вытащил краюху. Она изрядно помялась, но сейчас Рыска обрадовалась бы и горсти крошек.
– А ты?
Альк хотел отказаться, но при запахе хлеба желудок решил, что самое страшное уже позади, и требовательно заурчал. Девушка, не дожидаясь иного ответа, разломила краюху пополам.
От еды (хотя сколько ее там, Рыска бы сейчас и целую ковригу умяла!) на душе стало повеселее, а вот тело, наоборот, окончательно сдалось. За три дня погони ни Альк, ни Рыска толком не спали и даже не отдыхали, и чем дольше они сидели, слишком обессиленные, чтобы даже говорить, тем меньше хотелось вставать. Девушка как-то незаметно привалилась к саврянину боком, потом и голову ему на плечо опустила. Почувствовав, что подруга начинает обмякать, Альк тоже сдался, придержал ее рукой и лег. Рыска тут же свернулась клубочком, судорожно вжимаясь спиной в живот саврянина.
– Холодно-то как… – пробормотала она, не открывая глаз. Вспомнилось, что разбойник говорил о «дружке», закоченевшем и умершем после ночи на этих камнях, но как-то вяло, неубедительно. Она же с Альком. Он не даст ей пропасть.