Девушка пошатнулась, но не упала.
Сначала она должна найти. Увидеть. Иначе сойдет с ума, раз за разом вспоминая, как это выглядело на всех тех дорогах, что успели ей открыться.
…Туман уже почти растаял, когда Рыска нашла тело саврянина. Полузатопленное, оно лежало в луже жидкой грязи, и белая рубашка на спине вздулась пузырем.
– Альк? – робко окликнула Рыска, хотя издалека было ясно: мужчина давно и бесповоротно мертв. Кисть неестественно вывернутой руки торчала из лужи, как желтоватая ошкуренная коряжка. – А-а-альк!
Девушка кинулась к нему, схватила за бок, потянула, надрывая живот, – и наконец лужа с чмокающим звуком выплюнула добычу, тут же присосавшись к ней со спины.
Рыска, не удержав равновесия, шлепнулась задом в грязь и истерически расхохоталась: это был не Альк.
Хотя какая разница?
«Это я его убила, – с безжалостной ясностью осознала девушка. – Не вражеский меч, не река. Я вытянула из него больше, чем может дать «свеча», – и в расход пошел человек».
Альк это знал. Еще когда только шел с ними на берег. Выбирая между живой крысой и мертвым человеком, он не колебался ни щепки – иначе это был бы не Альк.
Но Рыске от этого было не легче.
Девушка вспомнила его спокойный, уверенный… прощальный голос, и смех стал переходить в рыдания. Рыска начала клониться вперед – упасть бы тоже в эту грязь и уже не подниматься, – как вдруг в шаге от нее, у самой земли, что-то шевельнулось.
Узнать крысу, да еще такую грязную и мокрую, будто коровой изжеванную, было невозможно. Мимо девушки за сегодняшнее утро их не меньше сотни пробежало, а уж дохлых и вовсе не счесть.
Но эту Рыска узнала. Сразу.
– Альк, – прошептала девушка, не веря своим глазам. Шмыгнула носом, торопливо провела по ним рукавом, только размазав грязь по лицу.
Зверек недоверчиво принюхался, не трогаясь с места. Может, она все-таки ошиблась?!
– Рыска.
Девушке показалось, будто она разучилась дышать. Оборачивалась она так медленно, что окликнувший ее сто раз успел бы уйти – но быстрее просто не получалось, тело повиновалось через силу, как во сне. У Рыски даже мелькнула мысль, что она действительно спит – и сейчас очнется одна-одинешенька посреди поля, где свалил ее обморок. Или вовсе не очнется, потому что утонула еще десять лучин назад, а все это время здесь бродил ее призрак.
Она все-таки обернулась.
Альк выглядел ужасно. Бледный, со сбившимися в грязевые сосульки волосами, в мокрых рваных штанах – наверное, тоже долго бродил по затопленному полю, кого-то разыскивая. Вместо рубашки – повязка из нее же на всю грудь, справа на тряпке проступило большое красное пятно, еще в нескольких местах – пятна поменьше.