Так знай же, что из всех тех, кто взыскует Грааля, кто отправился на поиски его в великий праздник Пятидесятницы, всем им — слабым верой и нетвердым духом — недостает милосердия, воздержания и праведности. Таким Грааль не открывается никогда. И от их трудов в этом подвиге не будет никакого проку. Целая сотня таких ничего не достигнет, кроме позора.
Будут и такие, кто в своих поисках ложную истину сочтет возвышенной. Такие, думая о подвигах и славе, причинят другим великие страдания и беды. Их путь к искуплению лежит через мучительное познание жизни. И только тот, кто познает ее во всех проявлениях — в добре и зле — и обретет утраченную веру, милосердие и сострадание, станет обладателем Грааля. Путь к святому камню лежит через самого себя».
Сказав эти слова, старец замолчал и больше не прибавил ничего. А сэр Парцифаль больше не посмел нарушить его покой.
Утром он двинулся в путь, ничуть не утешенный словами отшельника. Напротив, они повергли его в еще большее сомнение.
Что означачает «познать жизнь во всех ее проявлениях»? Что означают слова «путь к Граалю лежит через самого себя»?
С досадой сжимал он рукоять меча, украшенного яхонтами и янтарем и драгоценным синим камнем.
Резкий порыв ветра захлопнул окна и двери. Света вздрогнула, огляделась. Уже смеркалось. На западе клубились черные тучи, будто кто-то готовил колдовское зелье.
Надо было бы пойти, зажечь на веранде свет, но Света никак не могла заставить себя сделать это. Не хотелось ни читать, ни готовиться к экзамену, сидеть бы вот так и даже ни о чем не думать. И от этого волнение, теснившее грудь, все более переполняло ее, казалось, что вот сейчас еще секунда, еще мгновение — и ей все станет ясно, мир откроется во всей полноте.
— Кто я? Откуда? Куда я иду? — сказала Света.
Звук голоса прозвучал неестественно, совсем не так, как хотелось, и фраза от этого выглядела напыщенной. Исчезло и ощущение значительности минуты и значительности того, что происходит вокруг... Света сделала усилие, чтобы вернуть прежнее возвышенное состояние...
Дверь скрипнула, и на пороге веранды появилась мать. Она сделала несколько неуверенных, пьяных шагов, потом вытянула перед собой руки и такими же неуверенными движениями, как слепая, принялась шарить по стене, будто разыскивая выход.
— Иди ложись! — сердито крикнула Света. — Еще не хватало, чтобы ты по улицам шлялась сейчас.
Но мать как будто и не слышала ее. Все так же беспомощно, но упрямо она все шарила по стене и никак не могла найти выход. Видимо отчаявшись, она села прямо на пол и тонко, жалобно вскрикнула: