— Похитили куклу? — он почти зарычал прямо там, в коридоре. — Зачем?
— Это шалость, — объяснила я. — Шалость выпускника,
— О да, очень смешно, — сказал Люк. — Когда они собираются вернуть куклу?
— Ну, полагаю, после окончания школы сказала я. Во всяком случае, я на это надеялась.
Но этот ответ Люка не удовлетворил.
— ПОСЛЕ выпуска? — ужаснулся Люк. Ты знаешь, кто это сделал? У кого она?
— Ну да, — ответила я.
— Так заставь их вернуть ее обратно, — сказал Люк. — Пусть они позабавятся чем-то другим. То, что они сделали, вовсе не смешно.
Я, разумеется, была с ним согласна, но что я могла сделать? Я не управляла Куртом и его дружками.
Только получалось, что Люк не очень-то это понимает.
— Это неправда, — сказал мне Люк. — И ты, Джен, это знаешь.
Я рассказала Люку, что я сказала Курту в тот день — в день, когда он запихивал Бетти Энн в свою сумку. Я рассказал Люку, как я спросила Курта, что он делает. И что Курт сказал мне, чтобы я расслабилась.
Люк, слушая это, только качал головой. Больше он ничего не говорил.
Но я заметила, что он стал особенно милым с миссис Малвейни. Люк был мил со всеми — отчего практически все девочки школы, а не только Трина, еще до уик-энда влюбились в него. Но Люк был больше, чем мил к миссис Малвейни, он каждое утро приносил ей кофе с молоком, открывал перед ней дверь и даже пытался что-то проспрягать.
В сущности, если что-нибудь и могло поднять настроение миссис Малвейни — объявления в «Журнале» было недостаточно, и записка Курта о выкупе, в которой говорилось: ВСЕМ ВЫПУСКНИКАМ ПОСТАВИТЬ ПЯТЕРКИ, была вовсе не смешной, вполне в духе выпускников, — то это был Люк. Миссис М., казалось, была абсолютно им очарована. Как только он входил в комнату, она сразу же начинала улыбаться.
Я заметила, что не только миссис Малвейни не устояла против очарования Люка. Трина с каждым днем влюблялась в него все сильнее и сильнее. Она просто подошла к нему и попросила у него номер его телефона — прямо перед Стивом, которого это убило, но он не сказал ей ни слова, — а потом она жаловалась, что когда звонила Люку, то ей отвечал автоответчик. Одиннадцать раз.
Но, казалось, Трина ничего не подозревает. Недоступность Люка делала его только более желанным.
То же самое было и с Джери Линн. Ей словно не хватало общения с ним. Особенно это было заметно во время ланча и на собраниях в «Журнале». Они все время спорили. Джери Линн продолжала утверждать, что журналисты играют жизненно важную роль для карьеры знаменитости, в то время как Люк не скрывал свое мнение о журналистах, как о грязных убийцах, желающих лишь заработать деньги. Доспорились до того, что Скотт предложил им сделать колонки за и против, и Джери Линн взялась вести колонку за папарацци, а Люк — против.