— О, — ответил Скотт. — Ничего. — Он улыбнулся, делая вид, что подносит к моему лицу микрофон. — Мисс Гриинли, каково чувствовать, что вам завидуют миллионы девушек по всей стране?
— Без комментариев, — сказала я, улыбнувшись в ответ. Шутка. Он просто шутит со мной. Так что, все в порядке…
…как бы то ни было.
Затем я выпрыгнула из машины прямо в объятия репортеров.
— Увидимся завтра! — крикнула я Скотту.
— Увидимся, — ответил Скотт.
Но даже тогда — хотя мы уже попрощались и вокруг нас были люди — все равно все было очень странно. Потому что я заметила, что Скотт ждет, пока я пройду мимо репортеров — «Дженни, Дженни, каково вам понимать, что вы идете на весенний бал с Самой Сексуальной Новой Звездой, которую выбрал народ?» — и пока я открою дверь, и только тогда он двинулся прочь. Он хотел убедиться, что со мной все в порядке, хотя, понимаете, был еще ясный день.
Что все это значит? Серьезно, что?
И мне пришла в голову мысль, что теперь, когда Скотт и Джери расстались, я могла бы послать Трине письмо. Знаете, я бы написала: О ГОСПОДИ, ТОЛЬКО ЧТО, КОГДА СКОТТ ВЫСАДИЛ МЕНЯ. ОН НЕ УЕЗЖАЛ, ОН ЖДАЛ, ХОТЕЛ УБЕДИТЬСЯ, ЧТО СО МНОЙ ВСЕ В ПОРЯДКЕ. КАК ТЫ ДУМА-ЕШЬ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ?
Только я не могла написать этого Трине. Потому что мы все еще не разговаривали.
И еще потому, что это было слишком странно. Потому что я в этом смысле не думала о Скотте.
А может, думала?
Могла бы подумать?
Только, на самом деле, у меня не оказалось времени на такие раздумья. Потому что как только я переступила через порог, зазвонил телефон.
Сначала я была почти уверена, что это она. Я имею в виду — Трина. Трина звонит, чтобы сказать, как она сожалеет о том, что случилось сегодня на хоре и просит меня ее простить.
Но это была вовсе не Трина, Оказалось, что это Карен Сью Уолтерс.
Я даже предположить не могла, что ей нужно — раньше она никогда не звонила мне домой.
Выяснилось, что Карен Уолтерс хотела узнать, все ли со мной в порядке. Она отпустила несколько шуточек по поводу характера мистера Холла и сказала:
— Мы — люди театра. Тут уж ничем не изменишь. — Затем она добавила, что надеется увидеть меня завтра на репетиции.
— Вряд ли, — медленно сказала я, удивляясь этому разговору. Хочу сказать, что в этом тоже есть нечто странное — чтобы Карен Сью интересовалась, в порядке ли я, час спустя после происшествия. Что-то я не заметила, чтобы ее это очень интересовало, когда все происходило.
— Не думаю, что я гожусь для хора вообще, — ответила я ей. — Ты сама сказала… — люди театра. А я просто не той породы.
Голос Карен Сью тут же изменился. Она спросила меня, понимаю ли я, как всех подвожу. Не только ее и хор, но и всю школу. Вся школа рассчитывает на то, что «Трубадуры» победят на «Бишоп Люерсе».