Через пару часов схватки стали выжимать ее, они длились около минуты, в это время она хватала воздух ртом, как выброшенная на берег рыба. Наступил поздний вечер. Мать, должно быть, уже отправилась спать. А отец сидел в гостиной в халате и читал. Когда-то давно она садилась с другой стороны камина, они время от времени поглядывали друг на друга и улыбались. Но теперь все изменилось.
Женевьева с трудом выползла из комнаты, прошла по коридору и стала спускаться по лестнице, хватаясь за перила, когда схватка скручивала ее внутренности, затем сбежала со ступенек как можно быстрее, пока ее не настигла новая волна боли. Она заметила полоску света, пробивающуюся из-под двери гостиной, и резко распахнула ее.
Женевьева уже дошла до середины турецкого ковра, с трудом перевела дух, ее волосы и лицо были мокры от пота, когда он взглянул на нее поверх своих полукруглых очков.
— Дженни, и о чем ты только думала, когда шла сюда? Тебя никто не видел? И Что это у тебя за вид?
— Ты не заберешь моего ребенка!
Он поднялся из кресла, но не посмел приблизиться к ней.
— У тебя жар? Ты должна лечь в постель.
— Я не отдам своего ребенка. — Она дико закричала, когда сильная схватка окатила ее, словно волна.
Лорд Тикстед схватил телефонную трубку.
— Доктора Петерса, пожалуйста. Саутминистер 223. — Он обернулся к Женевьеве: — Сядь же, ради бога. Постарайся успокоиться и не шуметь. — Затем он заговорил в трубку: — Найджел, вы должны немедленно приехать. Она… да.
— Папа.
Отец положил трубку.
— Отправляйся в постель, я приведу твою мать. Господи, зачем только ты пришла ко мне?
Она почти полностью выбилась из сил. Незнакомая женщина протирала ее голову полотенцем, распространявшим запах нашатырного спирта. Они пытались уложить ее. Но стоило прилечь, как ей становилось хуже. У нее было такое чувство, что волны захлестывают ее, и она никак не может удержаться на поверхности. Хотелось наклониться вперед и ухватиться за столбики кровати, но они продолжали укладывать ее, эта женщина с отвратительным полотенцем и доктор Петерс с жалостливыми глазами. Иногда она замечала, как открывается дверь и на пороге возникает фигура матери со скрещенными руками. Но мама не решалась войти в комнату, продолжала появляться и вновь исчезать, словно призрак.
— Выпей воды, — велел доктор. Но когда Женевьева попыталась взять стакан, еще одна схватка обрушилась на нее, и она с силой отшвырнула стакан, торопясь вцепиться в столбики кровати.
— Очаровательно, — послышалось бормотание незнакомой женщины.
— Убирайся, ведьма! Ты не нужна мне!