— Да, кстати, о мешке для мусора я позаботился.
— Чего?
— Ну, о том самом мешке для мусора, — пояснил он. — Куда ты положила мою одежду и всю дрянь. Я недавно взял его и выбросил.
— О-о-о, — простонала она и мгновенно почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
— Ну ладно, пока.
— Пока, — машинально ответила она; он повернулся и, выйдя на лестничную площадку, еще раз произнес:
— Пока.
Она прислушивалась к шуму его шагов вплоть до того момента, пока он не вышел на площадку перед входом в подъезд. Она слышала, как со скрипом распахнулась входная дверь, как Дэйв шаркнул ногами о порог и как спустился с крыльца. Селеста поднялась по ступенькам лестничного пролета, ведущего к комнате Майкла. Несколько секунд она прислушивалась к дыханию спящего сына, затем вдруг метнулась в ванную комнату, где ее вырвало.
Он не мог найти, где Селеста оставила машину. Иногда, особенно во время метелей, можно проехать целых восемь кварталов в поисках места парковки, поэтому Селеста, должно быть, оставила машину где-нибудь в Округе, подумал Дэйв, хотя, отойдя совсем недалеко от дома, заметил несколько свободных мест. Это было в общем-то к лучшему. Он был в слишком сильном подпитии, чтобы садиться за руль. Возможно, хорошая прогулка поможет ему проветрить мозги.
Он двинулся по Кресенд-стрит в сторону Бакингем-авеню, затем повернул налево, размышляя на ходу о том, что творилось в его голове, когда он объяснял суть вещей Селесте. Господи, да он ведь и имена ей назвал — Генри и Джорж. Он назвал имена этих оборотней во всеуслышанье. Вот уж, действительно, напасть.
А сейчас все подтвердилось — полиция у него на хвосте. И смотрит за ним в оба. О том, чтобы считать Шона прежним другом и речи быть не может. Все это давно позади, и Дэйв вдруг без труда вспомнил, чем именно Шон был противен ему в детстве: чувством уверенности в себе; чувством уверенности в том, что он всегда прав. Обычно этим отличаются дети, жизнь которых устроена и безоблачна — в общем, успешна — оба родителя, отличный дом, новая одежда и спортивные принадлежности.
Черт бы побрал этого Шона. Вместе с его глазами. И его голосом. И его манерой смотреть на женщин на кухне так, как будто первое, что они должны сделать при его появлении, это снять штаны. Провались он сам вместе со своими обольстительными взглядами. Провались он вместе со своей манией превосходства и со своими увлекательными рассказами, со своим коповским выпендрежем и блокнотом с именным логотипом.
Но и Дэвид был отнюдь не дурак. Раз ему брошен вызов, надо привести голову в порядок. Ему просто надо привести голову в порядок. Пусть даже для этого потребуется голову снять, а потом вновь крепко привинтить на место, он придумает, как это сделать.