Джимми обводит улицу пристальным взглядом.
— Ты знаешь кого-нибудь на этой улице, кто оставляет ключи в машине?
Шон знает. Мистер Гриффин оставляет ключи под сиденьем, Дотти Фиор оставляет их в бардачке; а старик Маковски, выпивоха, который день и ночь слушает записи Синатры, включая магнитофон на полную громкость, тот вообще почти всегда оставляет ключи в замке зажигания.
Но, следя за пристальным взглядом Джимми, задерживающимся на машинах, в которых, Шон-то знал, оставлены ключи, он чувствовал тупую, но все усиливающуюся резь в глазах, а в ярком солнечном свете, отражавшемся от багажников и крыш автомобилей, он словно ощущал давящую тяжесть улицы и стоящих на ней домов, и всего Округа, и всех ожидающих его последствий. Ведь он же не из тех подростков, что угоняют машины. Он из тех, кто в свое время пойдет учиться в колледж, создаст себя и станет более значимым человеком, чем мастер или грузчик транспортного цеха. Таков был его жизненный план, и Шон верил в то, что такие планы осуществляются, если быть старательным и предусмотрительным. Это было похоже на сидение в кинозале перед экраном. Пусть фильм скучный и запутанный, важен конец. Ведь подчас в конце все и объясняется, а иногда все кончается настолько круто, что скука и занудство, предшествующие крутому концу, забываются сами собой.
Он был готов поделиться своими мыслями с Джимми, но тот уже вышагивал вдоль улицы, заглядывая в окна машин. Дэйв трусил рядом с ним.
— Может, вот эту? — положив руку на капот «Бел Эр» мистера Карлтона, громко спросил Джимми.
— Послушай, Джимми, — обратился к нему Шон, шагавший рядом, — может, в другой раз, а?
Лицо Джимми вытянулось и помрачнело.
— Что ты хочешь сказать? Мы сделаем то, что задумали. Это будет круто. Чертовски круто. Ты понял?
— Чертовски круто, — поддержал его Дэйв.
— Да мы же ничего не увидим из-за приборной панели.
— А телефонные книги? — лицо Джимми, залитое ярким светом, расплылось в улыбке. — У тебя дома полно телефонных книг.
— Телефонные книги, — снова встрял Дэйв. — Отлично!
Шон машет руками.
— Нет. Давай не будем.
Улыбка сходит с лица Джимми. Он смотрит на руки Шона так, словно сейчас отрубит их ему по самые локти.
— Почему тебе вдруг расхотелось повеселиться? Скажи. — Он тянет на себя ручку дверцы «Бел Эр», но машина заперта. Он несколько секунд молчит, поигрывая желваками на скулах; его нижняя губа трясется. Затем он поднимает на Шона глаза, наполненные таким диким одиночеством, что Шону становится его жалко.
Дэйв крутился рядом, стреляя глазами то в Джимми, то в Шона. Вдруг он вытянул руку и сильно хлопнул Шона по плечу.