— Случай с Кленовой, прямо скажу, уникальный. В моей практике — особый. Вы же знаете, у нее маниакально-депрессивный психоз.
— Да, я припоминаю.
— Евгений Тимурович, она отождествляет вас со своим первым мужем... Типичная картина. Первого мужа Кленовой тоже звали Женей.
«Кое-что становится понятным», — отметил про себя Баулин и спросил:
— Как она к нам попала?
— В прошлом месяце вы были в командировке... Ее привезла свекровь с письмом Всероссийского театрального общества.
— Она актриса? — уточнил Баулин.
— Бывшая балерина. — Людмила Иосифовна поправилась: — Прима-балерина... Вообще, интересный человек. Одаренная. Пишет стихи, неплохо рисует... Но с трудной, трагической судьбой.
«Не свои ли стихи прочла она там, на берегу Лавутки?» — подумал профессор, а Соловейчик продолжала.
— Вы сами знаете, прошлое психического больного — ключ к разгадке его аномалии... Чтобы понять генезис заболевания Кленовой, я запросила историю болезни... Недуг начал проявляться в переходном возрасте... Половая зрелость наступила позже обычного. Здесь и произошел надлом. Так сказать, противоречие между душой и телом... Ей казалось, что все без исключения мужчины влюблены в нее и посягают на ее честь. Она поменяла четыре театра в разных городах. Из-за нее были вынуждены искать новое место работы два режиссера и три балетмейстера. А один едва не угодил за решетку.
— Как это? — не понял Баулин.
— Кленова считала, что они пристают к ней, намекают, требуют близости... Ну и жаловалась. Устно и письменно. Беднягу, которого чуть не привлекли к суду, Кленова обвиняла в попытке изнасилования.
— Неужели не могли разобраться, что она просто-напросто больна? — воскликнул Евгений Тимурович.
— Разобраться, — усмехнулась Соловейчик. — В институте Сербского, по-моему, не разобрались, а вы хотите, чтобы это сделали директора театров, чиновники в министерстве.
— А по какому поводу Кленова попала в институт судебной психиатрии? — поинтересовался Баулин.
— О, это случай, я уверена, для Голливуда! Схватились бы за сюжет обеими руками... Неизвестно, как бы еще расширилась ее творческая география, не повстречай Кленова в поезде молоденького капитана речного флота... Оба они ехали отдыхать на юг. Случай свел их в одном купе. Кленовой тогда было тридцать пять, капитану — двадцать пять лет.
— Десять лет разницы? — удивился Баулин.
— Я поверю, что она могла вскружить голову мужчине и помоложе. Красивая, тут уж ничего не скажешь! — развела руками Соловейчик.
— Да и сейчас еще не совсем потускнела, — заметил профессор, вспомнив внезапное появление Кленовой в тумане среди деревьев.