— Боже мой, как чудовищно! — Баулин брезгливо скривился. — И непонятно, зачем же было отсекать голову?
— Она объяснила, что хотела выполнить их клятву. Помните, вместе «до березки»? Так вот, Кленова намеревалась поехать в Москву с головой мужа и на могиле Есенина покончить с собой... Представляете, везти все тело?.. Его она упаковала в целлофан, вызвала такси и отправилась за город. Закопала. Водителю ее поведение показалось подозрительным, он сообщил в милицию... Все, конечно, открылось. Кленова даже не пыталась что-либо скрывать. Сама указала место обезглавленного трупа... Ее судили. И что удивительно: на суде вместо того, чтобы думать о защите — она ведь могла напирать на то, что муж унижал ее, довел, можно сказать, до состояния аффекта своим распутством, — Кленова влюбилась на процессе... И знаете, в кого? В прокурора, что выступал в суде в качестве государственного обвинителя!
— Ну и ну! — вырвалось у Баулина.
— Идет судебное заседание, а она кокетничает с ним, строит глазки. Пыталась даже передавать любовные записки.
— Кстати, мне она тоже сегодня передала любовное письмо, — криво улыбнулся Евгений Тимурович и смущенно почесал затылок.
— Одно? — усмехнулась Соловейчик. — Вы даже не представляете, сколько посланий, адресованных вам, мы перехватили у нее...
— Да что вы? — удивился Баулин.
— Более того, Кленова ревновала к вам больных нашего отделения. Женщины говорят, кое-кому даже угрожала пистолетом... Правда, мы обыскали палату, но никакого пистолета не нашли... Может, это игра их воображения или просто поклеп.
— Дай-то бог! А то, знаете ли... — покачал головой профессор.
— Знаем, конечно, — даже обиделась заведующая отделением. — За Кленовой теперь более внимательно присматривают санитары. Особенно после случая с Акбаровой.
— Врачом лечебной физкультуры?
— С ней. Кленова почему-то решила, что Акбарова ее соперница. Ну, тоже влюблена в вас... Дня два назад после занятий аэробикой Кленова вцепилась ей в волосы, еле оторвали.
— Такие страсти из-за меня, а вы молчали, — с едва заметной улыбкой сказал Евгений Тимурович.
— Вы же знаете, что больные с таким диагнозом часто влюбляются в докторов... Кленова выбрала вас. Я говорила уже, что мужа ее, капитана, звали Евгением. И к тому же, как выяснилось, у него такие же усики, как у вас.
— Но я не капитан, — буркнул Баулин. — Да и старше ее. — Он помолчал, вздохнул. — Так что же суд? Признал ее невменяемой и направил на принудительное лечение?
— В том-то и дело, что вынес обвинительный приговор. Хотя прокурор, которому Кленова строила глазки, просил назначить повторную судебно-психиатрическую экспертизу. И адвокат настаивал.