— Да, — кивнул Чикуров.
— Баулин оформил Рогожину в клинику. Консультантом. Зарплату положил... Сам мне признавался: Александра Яковлевна — клад! Учила народной мудрости по части целебных растений... И вдруг — скандал!
Следователь насторожился.
— Какой скандал? — спросил он.
— Ой, история, скажу вам! — почесал затылок Ганжа. — Понимаете, на том месте, где стоит ее изба, было решено построить сокохранилище. Рогожиной предложили квартиру со всеми удобствами. Она — ни в какую! Банипартов — он тогда оставался и. о. генерального директора, так как Ростовцев был в отпуске, — дает команду снести избу, и вся недолга!.. Ну, подъезжает ранехонько утром к дому Рогожиной бульдозер. Свалил забор. Шурочка выбегает, кричит бульдозеристу, чтобы проваливал, не то худо будет... Тот смеется. Молодой, озорной, прет своим бульдозером прямо на избу... Рогожина шмыг за дверь и тут же выскакивает на крыльцо с автоматом в руках.
— С чем, с чем? — удивился Чикуров.
— Самым настоящим автоматом, немецким. Выяснилось потом: Шура хранила дома. Бульдозерист увидел направленное на него оружие — в штаны наделал, бросил машину и бежать... Через полчаса приехал сам Банипартов. С бульдозеристом. Приказывает парню: вали избу! Тот трусит, прячется за спину начальника. А Рогожина грозит им из окна кулаком... Словом, парень наотрез отказался. Банипартов разозлился, сам взялся за рычаги и повел бульдозер на дом... Шурочка опять выскочила на крыльцо. Теперь уже с винтовкой. Да как шарахнет из нее!
— Выстрелила? — не поверил следователь.
— Ну да! В воздух! — Ганжа рассмеялся. — Неизвестно, кто быстрее бежал — Банипартов или бульдозерист... В тот же день к Шурочке нагрянула милиция. Завели уголовное дело. За незаконное хранение оружия, сопротивление представителям власти и так далее. Узнали мы в поссовете, обсудили и решили, что нельзя так поступать с Александрой Яковлевной.
— Но дело-то возбудили не зря, — заметил Чикуров. — Автомат, винтовка... Стреляла...
Ганжа вздохнул.
— Ведь рядом с ее избой похоронены наши ребята-партизаны. Ваня Турков, Евдоким Сорокин, муж Шурочки Юра Рогожин и еще четверо... Вы бы видели, как она ухаживает за братской могилой... Каждый год на Девятое мая родные погибших приезжают... Святое место! — Он опять вздохнул и повторил: — Святое!
— А что, Банипартов не знал этого? — спросил Игорь Андреевич.
Ганжа пожал плечами и продолжил:
— Короче, надо было выручать Рогожину... Я — в райком, к прокурору. Никита Емельянович спрашивает: откуда боевое оружие? А у Шуры нашли еще две винтовки и гранаты. Она объяснила, что это с войны осталось, бывший арсенал партизан. — Отставной генерал улыбнулся. — Еле уговорили сдать... А тут и Ростовцев вернулся, вступился за Александру Яковлевну. И райком поддержал. Более того, решили увековечить память тех, кто погиб. Поставили обелиск. Аркадий Павлович не поскупился, из Москвы скульптора пригласил. Тот барельеф сделал — лица всех героев на мраморной плите... Вот так обернулось. Но с тех пор сын Александры Яковлевны, главный зоотехник, с Банипартовым не здоровается.