— Сергей Федорович, а с Баулиным Рогожин здоровается? — спросил следователь.
Прежде чем ответить, Ганжа некоторое время раздумывал.
— Я догадываюсь, Игорь Андреевич, почему вы спрашиваете. Серьезный вопросец. — Он помолчал. — Скажите, верно, что вчера Рогожина держали в милиции по поводу покушения?
— Верно, — ответил следователь, решив не темнить с Ганжой. — Так как же?
— Не здоровался Юрий Юрьевич и с Баулиным, — сказал Ганжа. — Причем демонстративно.
— Почему?
— Разные причины...
— А конкретно?
— Ох и не люблю я обсуждать чужую личную жизнь! — поморщился Ганжа.
— Из-за Орловой? — пришел ему на помощь следователь.
— Точно не знаю. Возможно, и из-за нее, — вздохнул Сергей Федорович. — Она ведь была женой Рогожина.
— Знаю. Действительно у нее что-то с профессором?
— Говорят... Но опять же, что между двоих, знают только они... Однако похоже, что это не сплетни. — Ганжа смущенно прокашлялся. — Если бы вы не были следователем, я вообще отказался бы затрагивать эту тему.
— Понимаю, — кивнул Чикуров. — А другие причины были?
— Мать Рогожина, Александру Яковлевну, уволили из клиники.
— За что?
— Не знаю, — развел руками Ганжа. — Только Юрий Юрьевич при мне возмущался. Говорит, вышвырнули, как собачонку, даже спасибо не сказали... А вот за что... — Ганжа замолчал.
— Не знаете, Рогожин не грозил Баулину?
— Угрозы? — Ганжа покачал головой. — Об этом мне ничего не известно. Знаю, что вскоре после увольнения матери Рогожин имел с профессором серьезный разговор. Кажется, довольно резкий. После чего Баулин перестал для Юрия Юрьевича существовать... Вообще-то Рогожин человек общительный, приветливый, доброжелательный. Таких, с кем он не здоровается, — буквально наперечет.
— Ясно, — сказал Игорь Андреевич. — Разрешите спросить откровенно?
— Пожалуйста. — Сергей Федорович смотрел прямо в глаза следователю.
— Как вы считаете, Рогожин мог бы выстрелить в Баулина?
— Нет! — быстро ответил Ганжа. — Не думаю, — добавил он затем после некоторой паузы.
— Все-таки — «не думаю»...
— Игорь Андреевич, скажите и вы откровенно: можете ли ручаться за кого-нибудь на все сто процентов?
Чикуров хотел сказать, что за мать и отца, но лишь пожал плечами.
— Вот видите, — печально проговорил Сергей Федорович. — Я за себя не всегда поручился бы. Особенно когда допекали анонимками. Бывало, думаешь: эх, попался бы мне этот негодяй — из автомата бы! — Ганжа махнул рукой. — Да, в состоянии аффекта человек способен потерять голову.
— Рогожин вспыльчивый?
— Иной раз на заседании исполкома заведется — ничем не остановишь.
— В какой он комиссии?