- Я-с... мое почтение... я живу здесь под вами...
- Что ж вы, милостивый государь, ходите по чужим квартирам? - начала она, пряча под платок руку с петухом. - Вы думаете, что я беззащитная девушка, без покровителя, что меня можно всякому обидеть? Извините, вы ошибаетесь! Позвольте вам сказать: у меня есть кому вступиться, и я не позволю... За кого вы меня принимаете? с какими намерениями?
Иван Савич перепугался. Он забыл, зачем пришел.
- Извините-с... -начал он, -я... только пришел спросить... вот извольте видеть... мне... того-с...
- Что того-с? На, Устинья, курицу... Что ж ты не возьмешь?
- Ведь это петушок-с? - робко спросил Иван Савич.
- А вам что за дело? вы почему знаете?
- Я слышал от человека, что ваша кухарка ошибкой купила петушка... не угодно ли поменяться на курочку?
- Какая дерзость! - воскликнула барышня, пожимая плечами, - Боже мой! до чего я дожила за мои грехи! За что Ты меня так караешь? Как вы осмеливаетесь говорить мне такие речи? Вы пришли обижать меня? Что ж это такое...
Она начала плакать.
- Позвольте, сударыня, - сказала кухарка, - они за делом пришли: может, у них в самом деле куплена курица, - вот бы и поменялись! А почем изволили платить?
- Нет-с... позвольте... я объясню вам настоящую причину, - сказал Иван Савич. - Я пришел спросить... У меня, извольте видеть, вдруг запахло дымом... Так столбом и ходит по комнатам. Я думал, не от вас ли...
Барышня и кухарка подняли носы кверху и стали нюхать во все стороны. С ними для компании нюхал и Иван Савич.
- В самом деле пахнет! - сказала встревоженная барышня, - уж не пожар ли? поди-ка сбегай к верхним жильцам.
- Ах, мои матушки! так глаза и ест! Чего доброго: долго ли до греха? сказала Устинья и побежала.
- Постой, постой! Что ж ты нас оставляешь одних? - закричала барышня в испуге. - Что скажут? Ах, Боже мой! Уйдите!..
- И, матушка! ничего! барин хороший, - сказала Устинья и ушла.
- Помилуйте... - начал Иван Савич.
Он не знал, что сказать, и стал застегивать сюртук; а она перебирала бахрому своего платка.
- Давно здесь изволите жить? - спросил он потом.
- Давно. Я еще с покойным папенькой жила здесь. Слава Богу! про нас никто не может недоброго слова сказать. Вот сегодня в первый раз незнакомый мужчина пришел без позволения...
- Если б я знал, каким образом достигнуть этого драгоценного позволения, - начал Иван Савич, смиренно опустив глаза в землю, - я бы ничего не пощадил...
- Я никого почти у себя не принимаю, - сухо сказала она, - кроме сестры с мужем, крестного и его племянников...