— Мантийцы не агрессивны, — сказал директор.
— Они развязали Великую войну, — заметил Николас.
— Войну развязал Союз, — Йеллен покачал головой, — потому что у Союза просто не было другого выхода. Вирус не испытывает ненависти к организму, он просто так существует. Но если организм не будет бороться, то погибнет. Мантийцы просто так существуют — а нам приходится быть милитаристами и агрессорами.
Он вздохнул и прикрыл губы двумя пальцами.
Лицо его вновь переменилось. В нём по-прежнему не было ни тени лукавства, ни намёка на высокомерие, но и ледяная суровость улетучилась. Директор задумчиво смотрел в горизонт своего астероида. Теперь он выглядел сдержанно-благородным, умудрённым. Точно имперский министр, которым, в сущности, и являлся… Николасу вспомнились слухи: поговаривали, что один из сыновей царствующего гендиректора Акены Тикуан рождён от Йеллена. Правда, относительно того, который именно, мнения расходились.
— Даже на «Поцелуе», — сказал этот Йеллен, третий по счёту, — стоят пушки.
Николас почувствовал озноб. Над горами облака темнели, обращаясь в тучи.
— На яхте? — заметил он, с усилием сохраняя внешнее спокойствие. — Ведь вы не планируете покидать систему Сердца… в ближайшее время.
— Кто знает, — медленно сказал директор, — что случится в ближайшее время.
Сейчас, подумал Реннард, сейчас нужно задать вопрос. Давно пора сменить тему. Чего я жду? Я летел сюда из семнадцатой сферы. Я столько нервов успел сжёчь. У меня есть дело, есть задача, которую надо решить. Я уже всё рассчитал, почему я молчу? Чёрт меня подери, Йеллен играет со мной как кошка с мышью, но я как будто уже сдался. Он слишком… слишком…
Николас сам себе толком не мог объяснить, что происходит. Казалось, Йеллен физически держит беседу в руках, как силовой канал удерживает русло реки, как дирижёр — голоса оркестра. Можно было только подпевать ему, но не вести свою партию. Реннард подумал, что этот человек-оборотень, с одинаковой лёгкостью превращающийся то в лиса, то в волка, намного умней и страшней, чем кажется. Алан Йеллен, владыка мира, второй человек в Сверхскоплении…
И директор снова переменился, как погода в апреле.
— Впрочем, огневой мощи моего «Поцелуя»… — он выдержал паузу, достаточную для того, чтобы сказанное превратилось в двусмысленность, — достаточно, чтобы никого не опасаться. Мы, конечно, не «Трансгалактика», но ответить на вызов можем.
Николас незаметно перевёл дыхание. Я не могу управлять разговором, подумал он, мне не хватает навыков и стойкости. Значит, не нужно и пытаться.
Йеллен покосился на него с любопытством. Николасу пришло в голову, что его мысли читаются по глазам, но сейчас это было даже к месту.