Интересно, допускает ли товарищ Фрайманн эмоциональные реакции…
Комбат сел неподалёку и открыл бутылку минеральной воды. Он выглядел усталым. И, пожалуй, немного раздосадованным, отметил Николас, он определённо не любит шумных праздников: поставим тут галочку и закончим с попытками его развлечь таким образом. Николас помедлил немного, взял бутылку с лайскими ярлыками и подошёл к нему.
— Вы не пьёте, Эрвин?
Фрайманн поднял непроглядно-чёрные глаза.
— Нет, — отказ прозвучал резко, и он напрягся, ища слова вежливей. — Но. Если. Возможно.
Николас улыбнулся.
— Я знаю, что вы курите. Давайте поднимемся ко мне в кабинет. Я угощу вас лайской сигарой. К тому же там звукоизоляция. Я вижу, что вас это всё утомляет, — он повёл ладонью в сторону зала. — Мне хотелось бы, чтобы у вас остались приятные воспоминания.
Фрайманн встал — стремительно, точно при появлении старшего по званию.
— Николас… я вам благодарен. Я не утомлён. Сегодня прекрасный день. Я рад быть на празднике.
Кто-то где-то выучил его танцевать, подумал Реннард, но искусство светских бесед комбату не поддалось. Эрвин с трудом подбирал слова, понимал, что они звучат вымученно и оттого напрягался ещё больше. Николас улыбнулся: тут он, по крайней мере, знал, как помочь делу.
Хорошо играть на собственном поле…
В кабинете было светло от фейерверков, но совершенно тихо. Николас приоткрыл окно. Донёсся холодный, пахнущий морем ветер и с ним эхо воплей и песен.
— Душно, — объяснил Реннард, деловито отпирая шкаф, — кондиционеры старые… Лучше закрыть?
— Нет. Не стоит, оставьте так.
Фрайманн сел в кресло для посетителей, положил ногу на ногу, но голову держал прямо. Роясь в шкафу, Николас спиной чувствовал его взгляд, — не то что бы тяжёлый или неприязненный, но как-то физически ощутимый. Странно, думал он. Есть люди, чей взгляд чувствуешь как прикосновение. У товарища Кейнса такой, у Доктора… да таких немало. Но к этому рано или поздно привыкаешь, как привыкаешь ко всему. На Эрвина я почему-то постоянно обращаю внимание…
Он обернулся с улыбкой, в одной руке держа коробку сигар, в другой — бутылку.
— Я не курю, — сказал Николас шутливо, — пепельницу держу для гостей. Зато пью. Предадимся же каждый своему пороку.
Фрайманн улыбнулся в ответ — едва заметно, одним углом рта, но улыбка достигла глаз, и Николас почувствовал удовлетворение. Эрвин подался вперёд, аккуратно взял сигару из протянутой коробки.
— Нужен нож, — пояснил Николас, — обрубить кончик. Дайте-ка… Это из последних партий импорта, со складов товарища Морелли. Лайя похожа на Землю, земные растения там ближе к оригиналу. Для них важно электромагнитное поле, какие-то свойства солнечного света… Я толком не помню. Виноград, табак, чай, кофе — лучшие сорта растят на Лайе. На Циа хорошо только пиво, зато уж оно-то у нас отменное.