— Бога, — привычно поправил отец Целестин. — Тогда начинаем. — И монах перекрестился.
Сборы заняли совсем немного. Торин сразу ушёл к воротам, а отец Целестин, упорно молчавшая всё это время Сигню-Мария и Видгнир быстро двинулись к южной части ограды. Казалось, что там костров поменьше, чем в иных местах возле частокола.
Едва скрипнули брёвна, коими закладывали створки ворот, и человек пятьдесят хёрдманов Торина с устрашающими воплями рванулись за ограду, как Видгнир прислонил к стене захваченный с собой шест, они вдвоём с отцом Целестином подсадили Сигню наверх, и вот она уже уцепилась за заострённые концы брёвен в три человеческих роста высотой.
— Если что, иди потом на север, в Рёдберг-фьорд. Расскажи Хундингу, он отомстит… — донёсся снизу, из темноты, голос Видгнира.
В самый последний момент двое у стены услышали только три слова, произнесённых тоненьким, но твёрдым голоском:
— Я вернусь. Ждите.
Неожиданная вылазка вадхеймского хёрда данов удивила, но не обескуражила, и сеча у ворот развернулась нешуточная. Воины-датчане стали сбегаться туда со всего лагеря — каждому хотелось погеройствовать, — и в царившей при неверном свете костров неразберихе никто не заметил соскользнувшую со стены девушку, мигом исчезнувшую в зарослях ельника.
Вадхеймцев начали теснить обратно к воротам, и громогласный голос Торина приказал всем отступить внутрь ограды. Ещё немного — и жарко кипевший бой затих так же внезапно, как и начался, ворота удалось закрыть, а на сгрудившихся возле них данов посыпался сверху, со стены, град стрел, камней и факелов. Они откатились, оставив у входа в Вадхейм три десятка тел своих и с десяток защитников норманнского посёлка в Вадхейм-фьорде.
Над Норвегией стояла тёмная звёздная ночь.
В двух лигах от устья фьорда к уже стоявшим там кораблям с датскими воинами присоединились ещё шесть — некоторые из клана Ильвингов тоже решили принять участие в ратной потехе, а заодно и лишний раз уязвить норвежцев. Ильвинги тоже не раз знакомились с дружиной Торина из Вадхейма. Высадка прошла быстро, а отдалённое неяркое зарево указывало вновь прибывшим захватчикам путь. Вспыхнули факелы, и ещё две с половиной сотни людей, жаждавших крови и поживы, двинулись через ночь по хвойному лесу к обречённому посёлку.
Ломая тугие ветви, иногда по пояс проваливаясь в снег, по тому же лесу пробиралась как можно тише и быстрей, от одного ствола к другому, шестнадцатилетняя Сигню, дочь Хагнира. Оранжевый свет датских костров остался далеко позади, ни один из врагов её не заметил. Так, вначале к первому холму, потом направо, в ложбинку, и вниз, к поляне. И быстрее, быстрее! Там, может быть, уже пробиты ворота и битва идёт уже меж домов родного посёлка! Айфар сумеют помочь, они же добрые и вроде бы даже родичи… Только быстрее!