— Я сказал: к берегу! За мной!
У крутого обрыва, за которым начиналась приречная песчаная полоса, они остановились, но от земли не отрывались, как ползли — так распластавшись и лежали. Куда дальше подаваться? Пока никто из них этого не знал. Они лишь тяжело дышали.
Усольцев чуть приподнялся. Странная картина: слева трещит и рвется — бой не утихает, а справа, где рубеж держит его дивизия, сравнительно тихо. Правда, оттуда доносятся одиночные орудийные выстрелы — и только. Что бы это значило?
Ну что ж, Усольцев, хотя и не новичок на этой войне, но он все-таки рядовой, обыкновенный боец (правда, теперь уже старший на телефонной станции, а станция-то состоит всего лишь из одного аппарата и катушки), и ему не дано вот так сразу понять и разобраться в ситуации, которая происходила на его глазах. Это дело штабов. Однако и он что-то уловил: а не рубит ли немец нашу оборону на части? Вот даванул на соседа — аж к берегу придавил, потом спустится с обрыва к Волге и к его, Усольцева, дивизии подлезет с тыла...
Такая вот обстановка подсказала Усольцеву: остановись, тут твой рубеж, залезь поглубже в землю и в оба гляди: если вражина-фриц к Волге поползет, докладывай немедленно — у тебя же телефон имеется.
Так и поступили Усольцев и его бойцы. У самого волжского обрыва на прикол встали. Спустились с него и в этом же песчаном обрыве вырыли что-то наподобие землянки, хотя на землянку эта нора мало походила, но они сами ее так величали — «наша землянка». Заползли туда, провод подтянули, телефон в нишу приставили и доложили: мол, не пропал «Исток», жив. И снова в трубе голос «Десятого»:
— Доложите обстановку!
Доложили: локтевого соприкосновения с соседом не имеется, связи тоже нет, немец вышел к берегу, он на верхушке обрыва...
— А вы где? — спросил «Десятый».
— Под немцем...
«Десятый» не понял: как это под немцем? Усольцев пояснил: фрицы наверху обрыва, а «Исток» прямо под ним, метра на три ниже.
— Ну да! — поразился «Десятый». — Ну и как?
Что ответить «Десятому»? Сказать: не рай, сам должен понять, поэтому Усольцев произнес кратко:
— Жить можно!
— Молодцы! — похвалил «Десятый». — Ждите указаний.
Указания были предельно четкими: держаться на позиции до последнего, следить за берегом, о действиях немцев немедленно докладывать.
— Понятно? — спросил Усольцев своих друзей, когда довел до их сведения задачу.
— Ну, понятно, — без восторга произнес Нечаев. — А жить-то как?
— В смысле? — насторожился Усольцев.
— Только ангелы с неба не просят хлеба, — пословицей пояснил свою мысль Захар.
— Ах, ты вот о чем! Что у нас в наличии?