— Напишут. Сегодня же приказ напишут, — вздохнул Степурин. — Трое суток ни строчки не написал и ничего не передал в редакцию. Связи нет с тем берегом. Редактор, наверно, беспокоится. Вот он и влепит мне за долгое молчание.
— Злой человек твой редактор. Он за Волга. Там нет немец. А тебе фриц дырка делал.
— Ошибаешься, дорогой. Война и за Волгой достает. На той неделе и редакции досталось. «Юнкерсы» налетели... Двоих — корреспондента и наборщика — убило, нескольких ранило...
Хафизов примолк. Усольцева же Дом Павлова взволновал.
— Подарите нам газету. На свободе почитаем.
Степурин сделал надпись над своим очерком: «Героям волжского подземелья бойцам Усольцеву, Хафизову и Нечаеву — в благодарность за спасение!».
Когда день клонился к вечеру, Хафизов, заступивший на дежурство у лаза, вдруг услышал странное шипение, доносившееся слева от землянки. Он просунул голову в лаз и увидел невероятное чудо, от которого вздрогнул и попятился назад. Сверху обрыва сплошным потоком падала на песчаный откос густая черная масса, объятая пламенем. Хафизов, волнуясь, выдавил из себя:
— Огонь-змея Волга ползет...
К лазу прильнули и Усольцев, и Степурин.
Огненная лавина широкой полосой окутала берег, устремилась в Волгу и, качаясь на воде, понеслась по течению.
Горел песок, горела вода. А люди как? Усольцев ухватил трубку телефона и сквозь треск услышал:
— Мы в огне... Нефть с огнем заливает траншеи, ползет сквозь щели в блиндажи... Что у вас?
Усольцев доложил, что лавина идет стороной, их землянку пока не цепляет. И еще раз напомнил о раненом корреспонденте: его бы надо в санбат.
Конечно, надо. Но как? Теперь «Исток» полностью отрезан от своих, один на один остался с немцами. Справа — берег, контролируемый противником, а слева — нефтяной поток, через который и мышь не пролезет.
— Мне бы, конечно, надежно перебинтоваться, — вслух выразил свое желание Степурин, — да на узел связи пробраться... Такое тут творится, а я как в рот воды набрал, молчу...
— Зачем молчать? Говори... Какой шайтан придумал нефть палить? Волга горит, наш полк горит... Такой война не по закон...
— Ты прав, Асхат, — поддержал бойца политрук, — фриц давно все законы растоптал. Взял да перевернул нефтебаки и поджег.
Усольцев, наблюдая за берегом, заметил вдали подпрыгивающие факелы. Они двигались к Волге.
— Нечаев, взгляни-ка своим зорким глазом. Вон слева огни прыгают.
— Вижу... Постой-ка... Кажись, люди... Ну да, люди... Елки-моталки...
— Дайте я посмотрю, — придвинулся к лазу Степурин.
— Наши горят. Видите, в Волгу падают... Огонь сбивают... Нелегкое испытание выпало вашему полку.