— В своем ли ты уме? — не одобрял дед Рыгор задумку Емельяна. — Схватят тебя супостаты... Не помилуют...
Но Емельян был тверд:
— Решено, дед Рыгор, и точка.
— Ногу твою подлечим — в партизаны пойдешь. Сын, уходя, сказывал, чтобы ждал вестей от него. Они тебя заберут... Понял? А об Олесе беспокойства не имей. Пригляжу...
— Разве Михась уже ушел?
— Подался своей дорогой...
— Ну и конспиратор! Жаль, что я его прозевал. Был вопрос к нему...
— Сказывай свой вопрос, может, ответ дам.
— Да ладно... Буду ждать вестей...
Емельянова нога постепенно приходила в норму: опухоль опала, сустав и ступня приобретали прежний вид, синева стала еле заметной. Емельян чувствовал, что вот-вот он крепко станет на обе ноги. Этого часа он с нетерпением ждал. Но дед Рыгор, пуская в ход все новые травы, продолжал врачевать. Чувствовалось, что эта работа доставляет ему большое удовольствие. Ему хотелось не только снять боль у Емельяна, но и доказать, что нет ничего целебнее трав, что только они избавляют человека от любой хвори и, если бы его воля, он бы всю нынешнюю медицину посадил на траволечение.
Дед Рыгор, колдуя над больной ногой Емельяна, нет-нет да и возвращался к рассказам Михася.
— Вот ироды-нехристи, туды их, гады ползучие, — клял он немцев-оккупантов и Гришку-полицая. — Слышь-ка, служивый, что еще натворили ироды в райцентре.
— Слушаю, слушаю.
— У выезда из местечка стоит Мыслотинская гора. Ну гора не гора, скорейше курган. Так вот, согнали германцы туды мужиков-евреев и заставили их на том кургане ров копать. Суток двое копали, а потом всех поставили у края рва и постреляли. Следом за мужиками привезли в машинах-фургонах женщин и детей, даже малюток, стариков да старух, словом, всех евреев, кто жил в местечке, из пулеметов побили. Потом засыпали ров, видать, там и раненые были, и вот тот ров долго как живой колыхался... Ну скажи, Емельян, откуда навалились на нашу голову такие паскуды-разбойники?
— Известно откуда — из Германии, дед Рыгор, из Германии, — в сердцах произнес Емельян.
— Михась мне сказывал, что в той Германии самые-самые ученые марксисты жили.
— Оно, конечно, рядом с добрым колосом и злое зелье растет. Гитлер, хвороба ему в печенку, хуже злой Натальи, у которой все люди канальи.
— Фашист он и есть фашист, — вздохнул Емельян и прилег на нары. Полежал этак с полчаса и вдруг сразу вслух произнес: — Эх, мне бы пару гранат.
— Чего-чего? — не расслышал дед Рыгор.
— Гранаты, говорю, мне нужны.
— Много ль надо?
— На первый случай хотя бы парочку раздобыть.
— Всего?
Емельян приподнялся на нарах: