Ну что, сосеночка, молчишь? Скажи, какие еще уготованы Емельяну пути-дороги? Вон сколько их осталось позади: и проселочных, и большаков, и лесных, и полевых, и даже болотных — где только не побывали его сапоги! А держат, не рвутся, будто знают, что замены не будет, новых никто не даст...
Так как же все-таки насчет новых маршрутов? Опять ведь сегодня отправляться в неизвестность. Если бы его воля, ни за что не ушел бы из отряда. Здесь уже вроде пригрелся, ко двору пришелся, дело обрел и друзей, с которыми можно еще не одному эшелону германскому подножку поставить. И вдруг на тебе: товарищ Петреня приглашает! Но это же не кто-нибудь, а руководитель партийного подполья всего района. Понимать надо! Раз его, беспартийного, приглашают в подполье, значит, он там нужен. Ну что ж, надо и это испытать!..
Приехал за Емельяном молодой парень, рослый, белокурый, с льняными усами и очень короткой фамилией — Гук.
— Ну, а зовут как?
— Янка. Можно — Иван или Ваня.
— Нет уж, я буду тебя звать по-белорусски — Янка. Итак, Янка, куда едем?
— В Гать. К товарищу Антону.
— Кто такой товарищ Антон?
— Привезу — познакомитесь, — ответил Янка и на этом кончился разговор о товарище Антоне. Ну а про Гать Янка сказал, что это небольшая деревушка вблизи райцентра и что немцев там нет, только один полицай представляет всю германскую власть.
Почти всю дорогу Емельян, укутавшись в длиннющий тулуп, посланный специально для него, как сообщил Янка, товарищем Антоном, продремал.
Гать возникла неожиданно: ехали все лесом и сразу воткнулись в деревню, которая уже просыпалась. Над соломенными крышами стелился дым, и скрипели колодезные журавли, словом, начинался первый день нового, сорок второго года. Улица была пустынной и запорошенной снегом, по которому легко скользили сани-розвальни. Проехали деревню с конца в конец и только у предпоследней избы, за которой начинался лес, остановились.
— С Новым годом! — произнес Емельян, едва переступив порог. — Здравствуйте!
— День добры! 3 новым счастьем! — ответил старый человек с жидкой седой бородой. — Проходьте.
Емельян скинул тулуп и стеганый ватник, снял шапку-ушанку и положил все на лавку. Из сеней появилась молодуха с платком на голове, из-под которого до талии спускалась коса. Она поздоровалась и поставила на стол крынку с молоком, вынула из печи глиняную миску, полную блинов, и пригласила всех — Емельяна, Янку и деда Сымона — завтракать.
Вскоре в избе появился Виктор Лукич Петреня. Емельян вышел из-за стола и обнял старого знакомого.
— Как доехали? — спросил Петреня.