— Готов! — ответил Букрей.
— Как думаешь, Яша? — спросил Усольцев.
— Согласен с тобой, — ответил Урецкий. — Пусть в бою докажет, что он был ефрейтором.
На этом поставили точку. Попрощались с лесником и вышли на кратчайшую дорогу, которая вела в партизанский лагерь. А с рассветом прибыли на место и после короткого отдыха доложили командованию об успешном испытании «удочки», в результате которого полетел под откос немецкий эшелон с личным составом и боевой техникой. Добро, конфискованное у Букрея и его напарника, передали начальнику штаба. А Букрей предстал перед теми, кто должен был окончательно решить его судьбу.
Весть об удачном рейде группы минеров быстро разнеслась по отряду. «Удочка» был принята партизанами на вооружение.
Новогоднюю ночь Емельян провел в одиночестве. Так случилось. Самые близкие товарищи ушли на задание, а он остался не у дел, можно сказать, доживая в отряде последние часы. Случилось совершенно неожиданное: вызвал командир отряда и сообщил, что подпольный райком партии приглашает его, Усольцева, к себе для выполнения важного задания. Какого — не сказал майор Волгин, видимо, сам не знал. Лишь добавил, что эта просьба исходит от товарища Петрени.
— А как с операцией? — спросил Усольцев. — Я ведь отправляюсь в ночь с минерами на «железку».
— Остаетесь здесь, — сказал командир. — На рассвете за вами приедет подвода.
Без пяти двенадцать Емельян вышел из землянки, посмотрел на вызвездившееся небо и вплотную приблизился к мохнатой сосенке, мимо которой много раз проходил и рукой трогал, будто гладил мягкие длинные иглы. Теперь он хотел, чтоб она стала его новогодней елкой, и поэтому шел к ней, как идут на свидание с любимой, боясь опоздать.
Точно в 24.00 он сказал сосенке-елке:
— Ну, здравствуй! С Новым годом!
Сосенка шевельнулась — ветер качнул ее нежно-юные ветви, и ему даже послышалось, что она тихо-тихо шепчет какие-то таинственные слова. Вот только о чем — он не знал.
И он стоял перед ней, словно заколдованный, не шевелясь, чтоб не помешать шептать ей свою речь. А может, и в самом деле лесные сосеночки в этот новогодний час превращаются в нарядные елки-царевны и на своем, только им понятном языке произносят, как и люди, застольные тосты. Тогда Емельян правильно делает: надо молча слушать, не перебивать...
Вот если бы сосеночка рассказала ему про дом родной, про Степаниду и детишек. Степашка и Катюшка уже повзрослели небось, помощниками у мамочки стали, а сегодня, может, даже елочку нарядили и песенку поют про то, как родилась и росла она в лесу вот так, как эта белорусская сосеночка. Вспомнил Емельян прошлую новогоднюю ночь Степанида настряпала пельменей, пирог с рыбой, на елочку понавешала длинные, как карандаши, конфеты для ребятишек, патефон играл. Вадим Козин, любимый певец Степанидушки, всю комнату наполнил романсами. Емельян и сейчас слышит их: «Веселья час придет к нам снова...» Когда же придет этот час? Полгода уж прошло, а конца что-то и не видать. Летят эшелоны под откос, но немцев будто и не убавляется: все прут и прут к фронту составы...