Корпус состоял из двух частей - внутреннего корпуса, называемого прочным или основным, и наружного или легкого. В пространство между ними убирались рули и особые исследовательские станции, которые лодка при необходимости выводила за борт и брала на буксир; между корпусами располагались балластные цистерны.
Основной корпус имел толщину в десять сантиметров, вместе оба корпуса составляли почти метр, но, как представишь расстояние до поверхности, стальной корпус мнится зыбкой скорлупой, которую, окажись в ней щель, море разорвет, как тонкую бумагу.
Понятно было, что каждый доверил капитану жизнь. Как говорится, отдал судьбу в его руки. Капитан был в ответе за всех - за каждого и за весь экипаж, все надеялись на него - команда и те, кто их ждал. Потому и была его власть сродни монаршьей: слово - закон, полное послушание.
День и ночь он был в ответе за всех, за лодку и экипаж, день и ночь на глубине и наверху, когда лодка шла в крейсерском положении, бремя власти лежало на его плечах, отягощенных погонами полковника: два просвета, три звезды.
Случись что-нибудь с любым его подчиненным, смотреть в глаза близким обречен был он, капитан: бремя ответа - тяжкая ноша, он нес ее не ропща.
Сейчас обложенный грелками капитан лежал в палате под капельницей и неразборчиво что-то бормотал. Прислушиваясь, я ловил ускользающий пульс, и похоже, капитан был еще там, внизу, на ужасающей глубине.
Там, внизу, лодка принадлежала морю. Она была своей, сродни косякам и стайкам мелких рыб, которые текуче струились мимо, переливались серебристо, и вдруг все разом по странной прихоти кидались прочь, исчезая в мгновение ока в темноте.
На румбе значился норд: лодка шла на север. Впереди по курсу их ждали льды - поля торосов, лодка должна была пройти под ними не всплывая. Не всплывая, она должна была пройти полюс, пересечь подо льдом обширный северный океан.
В те годы атомные лодки еще не умели проламывать толстый паковый лед, случись что-то, они были обречены. Да, возникни острая нужда, всплыть им на поверхность было не суждено.
Многометровый полярный лед покрывал море на тысячи километров. Это было гигантское белое поле, ледяной панцирь, прочный, как сталь. Вздумай они подняться, проломить его было бы не под силу.
Они знали, что им не всплыть, - знали и не надеялись: шанса спастись у них не было. Только и оставалось, что дотянуть до чистой воды или лечь на грунт и уснуть.
Итак, лодка шла на север. Пройдя полюс, она двинулась на юг и, не всплывая, чтобы не обнаружить себя, вошла в воды, омывающие Америку. Не всплывая, они заступили на боевое дежурство.