Но Кольке сейчас было не до грозы. Он сделал ещё несколько шагов и оказался рядом с домом.
Справа от него находилось глухое крыльцо с запертой дверью, а слева, стоило протянуть руку, было окно. Внезапный порыв ветра заставил мальчика поежиться от холода.
«А гроза-то, пожалуй что и будет», — запоздало подумал он, но уже никакая сила на свете не могла заставить его уйти отсюда.
Он посветил в окно фонариком, и блеклый лучик запрыгал в темных, давно не мытых стеклах.
В этот момент он увидел, как чья-то большая тень отразилась в окне. И тут же, следом, раздался протяжный звук, который пригвоздил его к месту. Колька похолодел. В горле пересохло, он даже не мог позвать Славика, торчавшего совсем рядом и даже не подозревающего, какие страхи приходится здесь терпеть. Его стало трясти.
Снова задул ветер, и опять раздался пронзительный звук: Ы-и-и… Вот, и опять, слушал и слушал он, — опять застонало, завыло рядом. В этом звуке было что-то знакомое, что-то подобное он недавно слышал. Тьфу ты! Колька с облегчением выдохнул. Да это же дерево старое от ветра скрипит, сегодня днем оно точно так же скрипело. Ну, конечно!
Вот опять ветер подул, и опять застонало, словно заплакал кто, да тоненько так, жалостливо. Днем, когда они со Славиком здесь крутились, дерево тоже скрипело, но тогда это было не страшно. А тень в окне? По телу опять побежали мурашки. Колька тряхнул головой и вспомнил слова своей бабушки Мани, что в старом доме, когда оттуда уходят люди, продолжается своя жизнь. Может, и чудная у него бабка, но…
Опять раздался непонятный шорох то ли из дома, то ли совсем рядом. И опять что-то живое, притаившись, задышало на него из темноты.
— Кис, киса, — дрожащим голосом позвал мальчик. — Иди сюда, иди, не бойся.
Но это была не кошка.
Он почувствовал, что чьи-то глаза следят за ним: внимательно, настороженно, карауля каждое движение, словно поджидая, что он вот-вот допустит промашку.
Дом, полный секретов своего странного хозяина, хорошо хранил его тайны. Темный, большой, он был полон страхов и опасностей.
— Колдуны-ы здесь жи-или, — от нового порыва ветра вслед за плачущим деревом завыло что-то рядом противным голосом бабки Варьки: — Колдуны-ы-ы…
Колька в испуге шарахнулся к дому, словно прося у него защиты, и задел рукой оконную раму.
Старое дерево, из которого был сделан наличник, громко треснуло. Колька метнул туда лучик фонарика и увидел, как вместе с трухой, ветхой паклей и ещё какой-то изъеденной временем дрянью на землю посыпались круглые желтые монеты.
Он подставил ладошку, часть монет шлепнулось прямо в руку.