Такой бури никто не мог припомнить, все молились, чтобы подобное не повторилось.
Особенно пострадала южная часть Англии. Говорили, что в Лондоне сильнее всего досталось Сент-Джеймскому дворцу: ветром снесло дымовые трубы и целые участки ограды. Вековые деревья в парке были вырваны с корнем и разбросаны словно бы какой-то гигантской рукой.
— Теперь уже ничто не будет прежним, — сказала королева.
Потянулись печальные дни, постоянно поступали вести все о новых несчастьях.
Анна с ужасом узнала, что во дворце епископа Батского и Уэльского обрушились все трубы, а сам епископ и его жена погибли в кровати.
— Какое несчастье, Хилл! Прямо-таки светопреставление.
Затем пришло сообщение, что строящийся Эддистоунский маяк снесло в море вместе с его зодчим, мистером Уинстенли.
— Прямо-таки светопреставление, — повторяла королева.
Эбигейл, знавшая об угрызениях совести Анны, не упоминала о том, что терзало ее — об измене отцу. Вместо этого она сказала:
— Мадам, вы наверняка поможете тем, кто пострадал от бури.
— Конечно, Хилл.
— И, может, отслужите молебен, возблагодарите Бога за то, что сохранил нас во время этого бедствия, и попросите не насылать больше подобных.
— Да, Хилл, непременно. Непременно. Отслужить молебен мы должны.
Таким образом, мысли королевы обратились от воображаемого проклятья к добрым делам.
— Ваше величество, — сказала Эбигейл, — на улицах вас стали называть доброй королевой Анной.
Стало быть, добро может исходить из зла. Буря была ужасной, но она помогла людям понять, как сильно печется королева об их благополучии.
Анна вызвала к себе Годолфина, и они решили объявить по всей стране траур с соблюдением поста и особыми церковными службами.
— Хилл, — сказала она, когда девушка массировала ей больные ноги, — иногда я думаю, что добро может исходить из зла.
— Вы несомненно правы, мадам.
Вскоре после бури пришла весть, что эрцгерцог Карл Австрийский собираясь в Испанию, где претендует на трон, намерен провести несколько дней в Англии.
Карла провозгласили королем Испании в Вене. В октябре он встретился с Мальборо в Дюссельдорфе. Там он преподнес герцогу шпагу с инкрустированным бриллиантами эфесом и горячо поблагодарил за все свершенное.
Поэтому требовалось, чтобы в Англии гостя встретил Мальборо. Сара очень обрадовалась этому. Какие б успехи или неудачи ни выпадали на их долю, для обоих самыми радостными были периоды совместной жизни. Кое-кто мог бы злобно сказать — Джону Черчиллу повезло, что ему не приходится постоянно жить с Сарой; мог бы намекнуть, что их счастье в браке — которого никто не мог отрицать — основано на долгих отсутствиях герцога, но так или иначе, они во время этих коротких встреч бывали счастливы.