Вождя встретили у самой воды с факелами. Их неровный красноватый свет сделал бородатое лицо Толика первобытно свирепым.
– Всё! – жестко сказал он.
– Я же говорил… – вырвалось у Федора.
– Дурак ты, – тоном ниже заметил Толик. – Объявляй демобилизацию. Хорош, повоевали.
– Не воюем? – ахнула Галка.
– Не воюем, – подтвердил Толик и был немедленно атакован племенем. Измятый, исцелованный, оглушенный, он с трудом отбился и потребовал ужин.
Мужчины остались на берегу одни.
– Толик, ты, конечно, гений… – запинаясь, начал Федор. – Черт возьми! Так мы не воюем?
– Нет.
– Мужики, это феноменально! – Бороденка Федора прянула вверх, а плечи подпрыгнули до ушей. – Слушай, поделись, чем ты его прикончил! Я же выложил ему все мыслимые доводы! Что война – аморальна! Что война – невыгодна! Что война – не занятие для умного человека!.. Черт возьми, что ты ему сказал?
– Я сказал ему, что война для нас – табу.
16
Когда уже все спали, кто‑то взял Валентина за пятку и осторожно потряс. Это был Толик.
– Вставай, пошли…
Валентин, не спрашивая, зачем, нашарил руру и крадучись, чтобы – упаси боже! – не разбудить Наталью, выбрался из хижины.
Они отошли подальше от деревни, к лежащему на боку «Пенелопу». В роще кто‑то скрежетал и мяукал – видимо, те самые тупапау, из‑за которых сбежало прежнее население острова.
– Мне сказали, ты тут на войну собрался? Копье сделал…
Валентин вздохнул.
– Из‑за Натальи?
Валентин расстроенно махнул рукой.
Они помолчали, глядя на высокие кривые пальмы в лунном свете.
– Слушай, – решительно повернулся к другу Толик, – хочешь, я вас разведу?
– Как? – Валентин даже рассмеялся от неожиданности, чем смертельно обидел Толика.
– А вот так! – взвился тот. – Вождь я или не вождь?
– Вождь, конечно… – поспешил успокоить его Валентин, все еще борясь с нервным смехом.
– Р‑разведу к чертовой матери! – упрямо повторил Толик. – Нашли, понимаешь, куклу для церемоний! Я войну предотвратил! Почему я не могу унять одну‑единственную бабу, если от нее никому житья нет? Тупапау вахина!.. [15]
– Да, но разводить…
– И разводить тоже! – Толик был не на шутку взбешен. – Все могу! Разводить, сводить, убивать, воскрешать!.. Если вождь до чего‑нибудь головой дотронется – все! Табу. Мне это Таароа сказал!
– Все‑таки как‑то… незаконно, – с сомнением заметил Валентин.
– Закон – это я! Таура Ракау Ха'а Мана‑а!
Это чудовищное заявление произвело странное воздействие на Валентина. Жилистый бородатый Толик выглядел в лунном свете так внушительно, что ему верилось.
– Да‑а… – как‑то по‑детски обиженно протянул Валентин. – Это здесь… А там?