Тут Толик заметил, что Валентин умолк и как‑то странно на него смотрит.
– Ну? Что там еще у тебя?
– Толик, – сказал Валентин, – можно, я останусь здесь?
– Где здесь?
– Ты не сомневайся, – преувеличенно бодро заверил Валентин. – Вы прибудете куда надо. В целости и сохранности.
Таура Ракау Ха'а Мана‑а остолбенел вторично.
– Стоп! – рявкнул он. – Ты хочешь нас отправить, а сам остаться?
– Но если мне здесь нравится! – неумело попытался скапризничать Валентин. – Климат хороший, море… и вообще… Люди приветливые…
Может, он в самом деле, – того?.. А как проверишь? Все сведения Толика по психиатрии, как правило, начинались словами: «Приходит комиссия в сумасшедший дом…»
– Валька! Слушай сюда. Раз уж вы меня выбрали, то я за вас, за обормотов, отвечаю. Или мы все возвращаемся, или мы все остаемся. Понял?
Всю фразу Толик произнес очень тихо, а последнее слово проорал так, что Валентин отшатнулся.
«А чего это я ору? – с неудовольствием подумал Толик. – Будто и впрямь поверил…»
– Валька! – почти что жалобно сказал он. – Ну объяснил бы, что ли, я не знаю…
– Конечно‑конечно, – заторопился Валентин. – Видишь ли, минус в подкоренном выражении…
– Стоп! – решительно прервал его Толик. – Будем считать, что я уже все понял. Давай говори, что куда гнуть…
19
– Нет! Ни за что! – вскрикнула Наталья. – Вы меня не заставите!
Бесспорно, медная проволока с вывихнутым на сто восемьдесят два градуса витком, установленная на заякоренном плотике, напоминала авангардистскую скульптуру из вторсырья и доверия не внушала ни малейшего. Другое дело, что над ней возились вот уже около недели, а Наталья вела себя так, словно видит ее впервые.
– Вы меня не заставите! – выкрикнула эта удивительная женщина в лицо растерявшемуся Леве, как будто тот силком собирался тащить ее в каноэ.
Мглистая туча уже наваливалась на остров. Гроза не торопилась, у нее все было впереди. Как‑то профессионально, одним порывом, она растрепала пальмы и сделала паузу.
– Фанатик! Самоубийца! – летело с берега в адрес Валентина. – Ради своих формул ты готов жертвовать даже мной!
Возможно, этот скандал под занавес был продуман заранее, хотя не исключено, что вдохновение снизошло на Наталью в последний миг. Но так или иначе, а с этим пора было кончать. Толик встал, покачнув дюральку.
– Дура! – гаркнул он изо всех сил.
Наталья удивилась и замолчала. С одной стороны, ослышаться она не могла. С другой стороны, еще ни один мужчина на такое не осмеливался. Оставалось предположить, что вождь приказал ей что‑то по‑полинезийски. А что? «Рура», «таро», «дура»… Очень даже похоже.