– Кузиночка! – сказал Федор, шевеля ноздрями и жмурясь. – Что бы мы без тебя делали!
– С голоду бы перемерли! – истово добавил Лева.
Расселись. Приступили к трапезе.
– Валентин, ты запустил бороду, – сухо заметила Наталья. – Если уж решил отпускать, то подбривай хотя бы.
– Так ведь нечем, Ната… – с мягкой улыбкой отвечал Валентин.
– А чем подбривает Федор?
– Акульим зубом, – не без ехидства сообщил Лева. – Он у нас, оказывается, крупный специалист по акульим зубам.
После извлечения из углей поросенка стало совершенно ясно, что национальную полинезийскую кухню Галка освоила в совершенстве. Валентин уже нацеливался стащить пару «булочек» (т. е. печеных плодов таро) и улизнуть на Сырой пляж без традиционного выговора, но…
– Интересно, – сказал Лева, прихлебывая кокосовое молоко из консервной банки, – далеко мы от острова Пасхи?
Все повернулись к нему.
– А к чему это ты? – спросил Толик.
– По Хейердалу, – глубокомысленно изрек Лева, – на Пасхе обитали какие‑то ненормальные туземцы. Рыжие и голубоглазые.
И, поглядев в голубенькие глаза Федора Сидорова, Лева задумчиво поскреб свою рыжую клочковатую бороду.
Наталья, вся задрожав, уронила вилку.
– Валентин! – каким‑то вибрирующим голосом начала она. – Я желаю знать, до каких пор я буду находиться в этой дикости!
Не ожидавший нападения Валентин залепетал что‑то насчет минуса в подкоренном выражении и об открывшихся слабых местах теории относительности.
– Меня не интересуют твои минусы! Меня интересует, до каких пор…
– У, Тупапау!.. – с ненавистью пробормотала Галка.
– Ита маитаи вахина! [6] – в сердцах сказал Толик Федору.
– Ита маитаи нуи нуи! [7] – с чувством подтвердил тот. – Кошмар какой‑то!
– Между прочим, – хрустальным голоском заметила Наталья, – разговаривать в присутствии дам на иностранных языках – неприлично.
Толик искоса глянул на нее, и ему вдруг пришло в голову, что заговори какая‑нибудь туземка в подобном тоне с Таароа, старый вождь немедленно приказал бы бросить ее акулам.
10
После обеда двинулись всей компанией в пальмовую рощу – смотреть портрет.
Федор вынес мольберт из‑под обширного, как парашют, зонтика и снял циновку. Медленно скатывая ее в трубочку, отступил шага на четыре и зорко прищурился. Потом вдруг встревоженно подался вперед. Посмотрел под одним углом, под другим. Успокоился. Удовлетворенно покивал. И наконец заинтересовался: а что это все молчат?
– Ну и что теперь с нами будет? – раздался звонкий и злой голос Галки.
Федор немедленно задрал бороденку и повернулся к родственнице.
– В каком смысле?