— И как же ты выжил? — мурлычет Мика, слизывая с пальцев красные капли.
— Люди помогли, — по шее что-то течет, вероятно, кровь, но все равно не страшно. — И… с ней тоже все будет хорошо. Коннован выживет, вот увидите.
— Увидим. Точнее посмотрим. У твоей крови странный вкус… неприятный. Считай, что тебе крупно повезло, мальчик, но будешь и дальше под ногами путаться, голову оторву.
— Я не хотел убивать, всего лишь выбить оружие. — Рубеус сидел возле прозрачной капсулы, внутрь которой тянулись гибкие трубки-жгуты. — Я не знаю, как вышло, что…
Белый дым мягким облаком обволакивает неподвижное тело, по экрану монитора ползут зеленые линии, верхняя ломаная, живая, а две нижние угрожающе гладкие. Что-то жужжит, стрекочет, пищит, тревожные звуки, неприятное место.
Рубеус положил обе руки на стекло, и Фома испугался, что сейчас оно треснет, тогда белый дым выльется наружу.
— Ты иди, нечего здесь делать… — Хранитель осекся на полуслове, но Фома понял, что он хотел сказать. Человеку действительно нечего делать в замке да-ори, но он же не сам сюда пришел.
В комнате все по-старому, вот только пыль появилась, а раньше убирали. За окном загорается рассвет, а сна ни в одном глазу. Зато в ящике стола целая стопка чистых листов.
Вальрик.
Сложнее всего держать дыхание, чтобы ровное было и спокойное. Если не сохранять спокойствия, его запрут, а значит, шанса отомстить не будет. За ним наблюдают. Он ловит случайные взгляды, скользящие, расслабленные, но вместе с тем внимательные. Слишком уж внимательные. Ничего, пусть смотрят. Он такой же как все — серый.
Удобно. В сером легко спрятаться, растворившись в этом обманчивом пыльном умиротворении. Тень в тени… но держать дыхание тяжело, стоит чуть отвлечься и сбивается, скатывается в судорожные трепыхания легких. Кровь, недополучив кислорода, загорается яростью. Ярость — это легко, это когда перед глазами пелена, а в руках оружие… можно и без оружия, лишь бы противник, которого убить. Ярость — это чужая кровь, и пять секунд спокойствия, чтобы восстановить дыхание.
Ихор отказался тренировать. Боится. У страха запах холодного пота и цвет мокрого песка, кровь склеивает песчинки в мелкие комочки, которые, застыв, превращаются в камень, но стоит сдавить камень в пальцах, и тот рассыпается красно-бурой пылью.
До начала Игр десять дней, а там… будущее виделось мутным пятном привычного серого цвета, Вальрик не слишком задумывался, что ждет его впереди, но твердо знал имена тех, у кого будущего точно нет. Убивать просто; хуже, что во снах Джулла не возвращается. Солнечный свет скатывается по смолисто-янтарной коре сосен, по-над землей плывет сладкий аромат цветущего вереска и хрупкая бабочка желтым пятном сидит на ладони. Он бы хотел подарить бабочку Джулле, но теперь ее не было даже во снах.