– Так что давай, дорогая, заткнись и поменьше ерзай.
– Я думаю, Лео, ты зря ограничиваешь свою деятельность прическами. Смотри, как ты хорошо действуешь на сердце.
– Это обойдется вам всего в двадцать лишних евро, заранее благодарю.
– Как поживает Джо? – Холли постаралась сменить тему, опасаясь нового приступа хохота.
– Отлично. Он меня бросил, – ответил Лео, приподнимая кресло Холли. Он так яростно жал ногой на педаль, что Холли подбрасывало вверх, как на лошади.
– О-о, Л-л-лео, как ж-жа-алко. В-в-вы были так-к-кой отличной п-п-парой, – проговорила Холли, подскакивая на кресле.
Он оставил педаль в покое и желчно ответил:
– В последнее время мы не были такой уж отличной п-п-парой, дамочка. Думаю, у него появился кто-то другой. Ну ладно. Покрасим тебя в два цвета: золотистый и посветлее, который был у тебя раньше. А то получится грубый оттенок с отливом в медь, как у проституток и стриптизерш.
– О, Лео, мне так жаль! Если он не совсем идиот, то скоро поймет, что он потерял.
– Похоже, что он все-таки совсем идиот, Холл. Мы расстались два месяца назад, а он до сих пор так ничего и не понял. А может, просто счастлив с другим. В любом случае мне это все осточертело. Хватит с меня мужчин. Вот возьму и стану натуралом.
– Ты что, Лео?… Ну и мысли у тебя!
Холли уходила из салопа почти вприпрыжку, лицо ее светилось от удовольствия. Лео был в ударе. И не взял с нее ни копейки, когда она попыталась заплатить. По крайней мере, теперь Холли выяснила, что способна сходить в парикмахерскую без Джерри. Или вот еще новости – заинтересованные взгляды мужчин… Впрочем, ей было не до того, она бегом бежала к машине, думая о предстоящей встрече с родителями. Пока все шло неплохо. Это была хорошая идея – зайти к Лео. Несмотря на свое разочарование и тоску, он держится как ни в чем не бывало и еще ее старается подбодрить. Холли решила, что тоже попытается быть веселой, несмотря ни па что.
Она припарковалась рядом с родительским домом в Портмарноке, сделала глубокий вдох и откинулась на спинку сиденья. К удивлению матери, Холли сама позвонила ей утром и сказала, что днем заедет. Сейчас была уже половина четвертого, но она никак не решалась выйти из машины. Она так нервничала, что дрожали руки. Не считая одной короткой встречи, Холли уже больше месяца не общалась с родителями. Ее раздражала бестактность, с которой они вмешивались в седела, бесконечные вопросы о том, как она себя чувствует, чем собирается заняться, думает ли искать работу. Хотя куда деваться: они – одна семья и для родителей она всегда будет в той или иной степени ребенком.