уж кто-кто, а опытный репортажный журналист понимал это прекрасно.
Хорошо хоть не китаянка. После августовского приснопамятного указа предыдущего президента, упростившего въезд, стремительные, как тараканы, «поднебесники» невероятно быстро заполонили многие сферы сервиса и отрасли производства. Встретить горничную славянской или хотя бы татарской внешности — уже скорее исключение, чем правило. Что эти ушлые ребятки весь мир способны захапать и Землю превратить в сплошной Китай, невооружённым глазом видно, и давно. Опасения лишь подтверждаются, всё красноречивее с каждым годом…
Сиюминутное место пребывания хозяина дома отделял от кабинета зимний сад. Цветущими магнолиями пахнет, зараза, сообразил Ник, шагая по дорожке сквозь роскошное буйство экзотических растений. Красиво жить не запретишь, ещё бы!
— Наше вам с хвостиком, избранник недостреленный, — поздоровался он, войдя в тренировочный зал. — Не затошнило ещё от думанья дум?
— Физкультпривет, журналюга… — проворчал Бедлам, энергично насилующий специальный тренажёр для подкачки мышц тазобедренного пояса. — Пулькину премию взял? Обмывать явился?
Пулькиной премией дружок закадычный звал Пулитцеровскую[1], чтоб не заморачиваться с проговариванием оригинальной версии.
Редко употребляемые слова Бедлам предпочитал из своего активного лексикона изымать. Хотя великолепно знал три языка и ещё парочкой овладел неплохо. Он вообще много чего знал, но не затруднял себя утомительным стремлением к соответствию внешнего и внутреннего обликов. По этой причине мало знающие его люди вводились в заблуждение чертами и выражением лица, а также характерностью речи Бедлама, которую он на публике с удовольствием намеренно усугублял.
— Обломится, Буратино из нас двоих ты, — ответил гость. — Выбор напитков мой, золотые твои.
Что тоже было традиционным спичем. Уже лет восемь, с момента завершения того мрачного периода, когда Ник на второй космической вылетел из русской редакции «Юнит Еуропа Ньюс» за слив материала «налево» и перешёл на вольные хлеба фрилансера.
Привыкшая к статусу жены одного из популярных медиа-балаболов стерва Катька через полгода сбежала с каким-то питерским торгашом. Любовница продержалась дольше, но когда придавленный безнадёгой «Колюня» провалился в бессрочный запой, не выдержала и Светка. Его тогда никуда не брали и никаких внештатных заказов не давали, эсмэишный народ боялся связываться с репортёром, запятнавшим себя изменой своему работодателю. Знали бы они все, уроды, что и кому он тогда слил… В странах, где у власти настоящие патриоты, за такие деяния памятники героям-разведчикам ставят.