Рельеф в итоге получался совершенно другой, это точно.
Что самое странное, рокировки и трансформации пространства свершались почти беззвучно. Звуки, которые зафиксировали его уши (и микрофоны рекордеров), были малочисленными и негромкими. Если бы грохотало и ревело как положено, то сутки спустя люди просто оглохли бы… Хотя, конечно, интересно послушать, с каким звуком роща деревьев вдруг превращается в озерцо, а целёхонькая девятиэтажка, торчащая посреди исковерканных руин, испаряется и вместо себя являет рыжую скалу, позаимствованную из какого-нибудь пейзажа в окрестностях штатовского Гранд-Каньона.
Но это уже было рецидивом чисто журналистского интереса. Достаточно скоро Ник, поднабравшись начального опыта, констатировал, что праздное любопытство подобного толка — для выживания фактически вредоносно, как ядовитый газ. И непосредственное выполнение профессиональных обязанностей репортёру по меньшей мере лучше бы отложить. До того момента, когда представится возможность взять интервью у найденных виновника-виновницы-виновников происходящего.
Картинку и звуки пишут рекордеры, а задача их носителя простая, как линейка: выжить, чтобы донести. Сходить в эпицентр Черноты и вернуться оттуда.
Теоретически — проще не бывает.
Практически — сложней некуда.
Но ключевое слово: найти.
Что порадовало — запахов практически не чувствовалось. Нос как будто заложило, тампонами закупорило. Вот это было очень даже здорово. От пыли, гари и копоти иногда можно было просто задохнуться, но по крайней мере не от вони.
Скобочный Киев никакого смрада уже не выделял…
День второй подпортили с самого его начала. Конечно же, другие человеки. Кто ж ещё.
«Нету в Зоне гадов более вездесущих, чем мы… Ничего удивительного, за всё надо платить. Вчера я победил, а сегодня и меня за это могут… Белого без чёрного не бывает. И наоборот!»
С каждым шагом восстанавливая былую походную форму, Луч осторожно, крадучись, но достаточно быстро пробирался по Зоне и вспоминал утро.
Спозаранку, примерно в шесть ноль-ноль, он подскочил от хриплого ора, многократно усиленного «матюгальником».
— Якорь те в жопу, Шлёма!!! Долго мы бум тя ждать, нах!!!
Сталкер краешком глаза выглянул в одно из лишённых стёкол оконец частично выгоревшего изнутри, полного трупов ангара. Узрел картину нежданную: к остаткам причала швартанулся катер речных головорезов. Похоже, они с бандюками тут бартером занимались. Вот почему в сейфе умопомрачительная коллекция скопилась…
Сонные глаза, в кисляках, ещё промаргивались, а руки всё своё сгребали на ощупь. В конкретном случае нечего рассчитывать на подмогу аномалий и монстров. Тикать надо было, и шустро. Он и утёк. Резво, максимально поближе к поверхности земли, проскочил полуразрушенную лодочную станцию и непосредственно прилегающую территорию.