– Сначала я хочу знать, что за маленькая сцена происходила у вас за столом.
– Какая сцена? – невинно отозвалась Либби, слишком невинно. Она избегала смотреть на него, убирая со стола.
Джош тяжело вздохнул. Пришли к тому, с чего начинали. Он положил свою руку на ее:
– Либби, поговори со мной. – Она оттолкнула его руку, словно его прикосновение обожгло ее. – Что за «Не трогай мою дочь, Гарднер»? Я же просто сказал, что она мне нравится.
– Нет, ты пошел дальше и научился где-то ручной азбуке…
– Я же сказал, что нашел ее в Интернете.
– А затем ты сказал ей, что она тебе нравится.
– Она правда мне нравится. У Мэг полно мужества. Не то что у ее матери, которая мне тоже нравится, и я сказал ей об этом.
– Кому? – в панике спросила Либби.
– Кому я сказал, что ты мне нравишься? Мэг.
– Не надо, – холодно произнесла Либби.
Чувствуя, что за словами Либби скрывается большее, Джош мягко спросил:
– Не надо, чтобы ты мне нравилась или чтобы я говорил твоей дочери, что ты мне нравишься?
– Ни то ни другое. Послушай, доктор Гарднер…
– Джош…
– Ты – мой сосед. Мы вместе организуем рождественскую вечеринку. Я даже готова признать, что ты не настолько несносен, как я о тебе сначала думала, но при чем здесь «ты мне нравишься»?
– Я никогда не говорил об этом тебе, но ты мне нравишься. – Что происходит? Джош не хотел связывать себя с кем бы то ни было. Он все еще не отошел от своего развода. А что же происходило с Либби, точнее, от чего она убегала?
– Нет, – просто произнесла она и встала.
– Либби, – Джош взял ее за руку, – ты не можешь просто скомандовать кому-то, как к тебе относиться. Мне нравится твое мужество. Мне нравится, как ты общаешься с дочерью. Мне нравится, как ты относишься к трем дамам, которые вмешиваются в твою жизнь и которые, очевидно, будут продолжать сводить нас вместе. И я признаюсь, мне они нравятся оттого, что искренни в своем порыве. Но больше всего мне понравилось то, что я чувствовал, когда обнимал тебя прошлой ночью.
– Я хочу, чтобы ты забыл об этом. – Либби начала вырываться, пытаясь отойти от него, но Джош держал ее крепко.
– Я не могу забыть того, насколько сильно ты мне нравишься и как мне хочется, чтобы над нами сейчас оказалась омела.
– Сегодня День благодарения, слишком рано для рождественских украшений.
– Я полагаю, для омелы никогда не рано. Лично я каждый дом украсил бы омелой, особенно твой. – Он ослабил свою руку, но не успела она и шевельнуться, как оказалась у него в объятиях.
– Джош, – предупредила его Либби. Она прекратила вырываться и замерла. Она больше не сопротивлялась, но и не была расслаблена.