— Упрек принимаю и потому ни на что не обижаюсь. Слушай, что-то у тебя не так, — Корвень задумчиво поскреб свою трехдневную щетину, — Ну-ка накорми меня с дороги и давай выкладывай! А там и с пирушкой разберемся.
— Пошли у меня пообедаем, — предложил Иван.
— С превеликим удовольствием, — Корвень по-братски обнял друга за плечи, и они пошли к царевичу.
— Ну, рассказывай, Вань, чего невеселый такой, — потребовал Корвень, когда немного утолил свой голод, его пронзительные темные глаза пристально смотрели на друга, — Да хоть выпей со мной, Ваня.
— Не могу я пить, Корвень. И жена моя будущая — ведьма.
— Это что ли потому что заговор от пьянства на тебя наложила? — усмехнулся Корвень, — Ну на это они все ведьмы. Но мы с`час это исправим. Крепко напиться я тебе не дам, а не выпить с другом, которого сто лет не видел — грех!
Он пошептал над чаркой царевича, дунул в нее и с таинственной улыбкой протянул Ивану.
— Первая, может, не очень хорошо пойдет, но потом все путем будет.
Царевич осторожно отхлебнул — правда, все было уже не так плохо. Он с удивлением посмотрел на друга. Корвень с довольной улыбкой потянулся и распустил свои темно-каштановые волосы, которые до того были затянуты в хвост полоской оленьей кожи.
— Меня окружает сплошная нечисть! — улыбнулся царевич, а потом погрустнел, — Ты, знаешь, моя невеста — она настоящая ведьма. Но это еще полбеды. Эх, Корвень, невзлюбила меня моя судьба. Отец нас женить через стрелы судьбы удумал. Всем девушки, как девушки достались, а мне кикимора с болота.
— Что, настолько страшная?
— Да она настоящая кикимора, ну с лягушачьей кожей и лапами. Кикимора — я ее на болоте нашел.
— Ни фига себе! — Корвень присвистнул, — Да-а, влип ты парень! А, может, ну это все к лешему! Хочешь, я увезу тебя отсюда за тридевять земель, будем вместе путешествовать, охотиться. Со мной не пропадешь, Вань!
— Эх, спасибо тебе, друг! — Иван подошел и растроганно обнял товарища, — Но я не могу отца бросить. Долг свой сыновний предать. Он ведь как лучше хотел.
— А ее прогнать нельзя? Давай, я ее обратно в болото выставлю? — спросил Корвень, хмурясь, и утешающе похлопал друга по спине.
— Да, она ж тоже не виновата. Не она с этими стрелами кашу заварила. Ей теперь на болоте тоже жизни не будет, если вернется.
— Ты ж сказал, что она ведьма. А теперь жалеешь, как девочку беспомощную!
— Ну, колдовать она умеет, но ничего плохого не делает. Сирота она, и друзей у нее нет. Она умная, спокойная. И глаза у нее печальные такие.
— Глаза? В лягушачьих глазах печаль различаешь? — недоверчиво переспросил Корвень.