— Для этой старой жабы, для этой коровы! Чтобы он ноги поломал!
Тем временем Антоний целый и невредимый добрался до местечка. Поскольку в лавочке была какая-то женщина, которую он увидел, заглянув в окно, ему пришлось подождать, пока она выйдет, и только после этого он вошел. Панна Марыся встретила его сердечно, как всегда.
— Замечательная погода, дядя! Тепло, как будто уже лето.
Она называла его дядей непонятно почему. Просто так пришло ей в голову. Другие молодые девушки в округе боялись Антония, но у нее не было никакого страха, скорее наоборот: Марыся верила в его доброту и искренне возмущалась, если кто-нибудь старался объяснить ей, что знахарь с мельницы служит дьяволу.
— Кто со злым духом связан, — говорила она. — тот обижает людей и живет нечестно. А о знахаре никто ничего плохого сказать не может.
Неизвестно, почему одно человеческое существо испытывает к другому внутреннюю симпатию и как она зарождается. Это приходит откуда-то извне. И Марыся не знала, почему она полюбила знахаря. Она радовалась, когда бы он ни пришел, а в тот день особенно, потому что у нее была к нему просьба.
— Как хорошо, что вы пришли, дядя Антоний, — говорила она, улыбаясь. — Хочу вас попросить…
— О чем?
— Пообещайте, что вы выполните мою просьбу.
Он погладил бороду и заглянул ей в глаза.
— Все, что я смогу.
— О, как я вам благодарна! Здесь на Костельной улице живет одна старушка. Она очень бедна. В последнее время у нее так отекли ноги, что она совсем не может ходить. Она умоляла меня попросить вас зайти к ней и что-нибудь посоветовать.
— Хорошо, я пойду к ней, — улыбнулся он, — хотя по домам не хожу. Дар за дар.
— Но она очень бедная, — проговорила, смутившись, Марыся.
— Я не о ней говорю, — прервал он Марысю. — Но в награду вы должны доставить мне радость, приняв этот подарок.
Он положил на прилавок пакет.
— Что это? — удивленно спросила Марыся.
— Посмотрите. Это скромно, но, может быть, вам пригодится.
Марыся развернула пакет и покраснела.
— Материал… И браслет…
— Прошу вас, носите на здоровье и для украшения.
Она покачала головой.
— Я не могу принять это. Нет-нет! С какой стати?.. Зачем вы делаете мне такие подарки!
— Вы отказываетесь? — спросил он тихо.
— Но как же я могу взять у вас!.. И за что?
— Окажи милость, возьми. Платье и эта безделушка тебе пригодятся, а для меня будет большая радость, будто кусочек сердца тебе отдаю. Нельзя отказываться.
— Но это же. наверное, очень дорого!
— А, какое там, — махнул он рукой. — Вы же знаете, что мне ничего не надо, то есть… я так раньше думал, а оказалось, что и у меня есть свои капризы, желания… Вот подумал, что нужно иметь кого-нибудь на белом свете, какую-нибудь добрую душу, о которой когда вспомнишь, человеку легче жить становится. Старею я уже, а в старости приходит тоска по теплу. Я искренне полюбил тебя. Возьми! Это скромный подарок, но от чистого сердца. Возьми! Ты сирота, и я одинокий, но мое одиночество страшнее, потому что я старый. Позволь мне хотя бы изредка делать для тебя что-нибудь хорошее.