Скептицизм судьи начинал действовать иезуиту на нервы.
— Милорд, давайте как следует осмотрим тело. И я докажу вам, что мы имеем дело с тем же самым убийцей.
— Хорошо, давайте, если вы настаиваете, — согласился судья.
Он отдал сопровождавшим его помощникам указания перенести труп в харчевню, что, судя по физиономиям, явно не вызывало у них энтузиазма. Иеремия велел принести большую лохань и кусок чистой ткани — необходимо было обмыть лицо и руки утопленницы.
Сэр Орландо нехотя подошел к телу.
— Вы что же, раздевать ее собрались?
В голосе судьи звучало явное смущение.
— Если это необходимо для установления истины, непременно, — невозмутимо ответил иезуит.
Разрезав лохмотья, он стал искать на теле Мэри следы насилия.
— Нет, порезы или отверстия от попаданий пуль отсутствуют. Наличие горизонтальной полосы на шее свидетельствует о том, что жертва была задушена. Именно это меня и озадачило сразу же, как я осмотрел ее шею.
— Вот как! А почему?
Иеремия раздумчиво кусал губы.
— Поймите, я своими глазами убедился, как пуглива была эта Мэри. Незнакомцу к ней и на несколько ярдов не подойти — не подпускала, и все тут, не говоря уже о том, чтобы накинуть удавку на шею. И все-таки убийца не воспользовался пистолетом, как в случае с Маргарет Лэкстон.
— Иными словами, это означает, что убийца знал ее? — вслух размышлял сэр Орландо.
— Вовсе не обязательно.
Иеремия указал на кисти рук Мэри, обратив внимание судьи на красные полосы.
— Ей связали руки. И на лодыжках такие же следы. Убийца не сразу убил ее. Вот только вопрос — отчего?
— Он мог подвергнуть ее пыткам, заставляя рассказать то, что было известно лишь ей одной.
Иезуит с явным сомнением посмотрел на судью.
— Вот уж не думаю, что ей могло быть известно что-то на самом деле важное. У меня другое объяснение. Вполне возможно, что убийца и его жертва оказались в таком месте, где он стремился как можно меньше наследить. Поймите, если убивать кого-либо выстрелом из пистолета или ударом кинжала, тут будет столько крови, что потом хлопот не оберешься. Иное дело — смерть от удара по голове или, скажем, от удушения веревкой. Чисто и относительно тихо.
Иеремия, вновь склонившись над покойной, осмотрел область рта. Выпрямившись, он разочарованно присвистнул.
— Увы, но ткань подверглась довольно сильному разложению, так что невозможно установить, затыкал ли убийца жертве рот кляпом.
— А это уже служило бы нам доказательством, что жертву где-то держали в течение некоторого времени, — комментировал Трелони.
— Именно! И в этом случае мы могли бы с уверенностью утверждать, что убийца задушил жертву именно там.